– Сейчас многие курбаши, сбежавшие отсюда, прячутся в Афганистане, – заметила Джамиля.

Кроме того, Афганистан, формально независимый, все еще находился под влиянием Британии, и оттуда можно было доставить фолиант в любую точку мира, где бы заказчик ни находился. Следовательно, очень вероятно, что похитители двинулись именно в южном направлении. Впрочем, был еще восток, с землями каракиргизов, откуда можно было попасть в Кашгарию или, говоря по-китайски, Синьцзян. Там тоже мог находиться загадочный заказчик похищения.

Однако на пути в Кашгарию лежала Алайская долина. По словам всезнающей Джамили, сейчас в ней как раз должна была начаться крупная войсковая операция по ликвидации сразу нескольких банд басмачей. Вряд ли Кадыр-Палван с Кораном на руках решится отправиться прямо на поле боя. Если цель его – Кашгария, он, скорее всего, будет ждать, пока в Алайской долине закончатся боевые действия. То есть в этом случае у них есть некоторый запас времени…

– А если они идут в Афганистан? – спросил Ганцзалин.

– Тогда никакого времени у нас нет, – отвечал Нестор Васильевич. – Надо срочно следовать за ними.

– Так что же нам делать? – спросила Джамиля.

Загорский задумался. Вопрос был не праздный. Если выбрать неверное направление, можно безнадежно отстать от похитителей. Стоит им перейти границу, и шансы вернуть книгу становятся почти нулевыми.

– Вот как мы поступим, – Загорский присел на корточки, стал рисовать палкой прямо на земле. – Мы с Ганцзалином отправимся на восток, в сторону Алайской долины. Ты, Джамиля, поскачешь на юг. Правда, тебе придется переодеться в мужское – женщине одной в горах небезопасно, сама понимаешь. Откликаться будешь, ну, скажем, на имя Джамал. Итак, ты двинешься на юг. Скачи не останавливаясь. Если в течение трех суток не настигнешь Веретенникова или отряд Кадыр-Палвана, возвращайся назад, на станцию, и жди нас там.

– А если догоню?

– Если догонишь, ни в коем случае не пытайся одна напасть на них и отнять Коран. Ты сильная и смелая, но там с десяток разбойников, все они опытные убийцы и все вооружены. Если догонишь их, ничего не предпринимай. Найми местного охотника и пошли его следом за нами. Пусть догонит нас и передаст от тебя весточку. Сама же незаметно следуй за похитителями и жди, когда появимся мы.

– Но как мой посланник отыщет вас в горах?

Загорский улыбнулся.

– На этот счет не беспокойся. Во-первых, мы будем оставлять условленные метки, во-вторых, слух о нас прокатится по всем горным аулам.

Джамиля была заинтригована, но расспрашивать дальше не стала.

Собрав все самое необходимое, наутро они пустились в путь. Наган Веретенникова дали Джамиле, себе же Загорский взял револьвер покойного Пухова. Еще один револьвер и две красноармейских винтовки по просьбе Зинкина выделил им начальник станции. Теперь, во всяком случае, они отправлялись в погоню не с голыми руками.

– Слух прокатится по всем аулам? – с подозрением спросил Ганцзалин, когда Джамиля, одетая в мужское, махнув рукой на прощанье, помчалась прочь, на юг. – Что еще за слух такой?

– Поехали, расскажу по дороге, – отвечал господин.

Они пустили лошадей рысью, и Нестор Васильевич рассказал помощнику свой план.

Что они знали о Кадыр-Палване? Почти ничего. Однако была одна важная вещь, которая, по мнению Загорского, могла им помочь. Кадыр-Палван славился не только как лихой курбаши, но и как сильный мастер национальной борьбы курэш. Говорят, он был даже учеником самого Аман-Палвана. Конечно, пока он обременен Кораном, ему не до борьбы. Но если он поехал на восток, в сторону Алайской долины, и путь ему преградили красноармейские войска, некоторое время он будет мучиться ожиданием. И ожидание это будет тем тягостнее, чем ближе цель. Понять, где именно находится Кадыр-Палван, они не могут, поскольку, как верно было сказано, тропинок в горах много. Но они могут сделать так, чтобы не они его искали, а он сам их нашел.

– Каким же это образом, – хмуро спросил Ганцзалин, – чемпионат по борьбе, что ли, мы тут устроим?

– Что-то вроде этого, – отвечал Загорский и пришпорил коня. Ганцзалин, покачав головой, поспешил за ним. Конечно, учитель его – мастер выдающийся, но все же бороться семидесятилетнему человеку с тридцатилетними богатырями – дело весьма и весьма рискованное.

Нестор Васильевич только весело отмахнулся: в конце концов, чем они рискуют? Не стать главными борцами Туркестана? Ну, так им и без того хорошо. Во всяком случае, Ганцзалина никто не заставляет плюхаться на землю после удачного броска противника. Тут помощник прищурился, и Загорский ожидал какого-нибудь язвительного замечания. Но Ганцзалин совладал с собой и спросил только, под каким соусом они собираются соревноваться с местными борцами-пехлеванами?

– Я буду таинственный английский ученый-миллионер, собирающий приемы народной борьбы, а ты будешь мой загадочный японский слуга, – отвечал Нестор Васильевич.

– Почему японский, – возмутился Ганцзалин, – я не хочу быть японцем!

– Договорились, будешь китайцем, – и Загорский подмигнул помощнику. – В любом случае, между собой мы теперь говорим либо по-китайски, либо по-английски, а с местными – по-русски, но с сильным иностранным акцентом. Ти есть понималь мой идея?

– Есть понималь, – отвечал Ганцзалин, – но почему все-таки английский?

– Чтобы Кадыр-Палван не догадался раньше времени, кто мы такие, и без страха приехал на нас посмотреть.

– А если он все-таки догадается?

– Тогда он тем более приедет. Хотя бы для того, чтобы нас убить.

Сказав так, Загорский пустил жеребца в галоп. Ганцзалин, тихо бранясь, тоже пришпорил своего скакуна.

Им повезло. В первом же крупном ауле, где они остановились, оказалась школа курэша. Большие и маленькие богатыри-пехлеваны, пыхтя и отдавливая друг другу ноги, топтались на живописной лужайке, которую огибал небольшой ручеек. За ними зорко приглядывал немолодой тучный устóз-учитель с хитрой улыбкой на широком лице. Время от времени он отпихивал незадачливого ученика и сам показывал, как следует бросать и опрокидывать противника.

Некоторое время Загорский с Ганцзалином наблюдали за происходящим.

– Довольно однообразная техника, – сказал Ганцзалин.

– Конечно, это не японское дзю-дзюцу, но вполне применимо на практике, а большего в крестьянском быту и не требуется, – отвечал Нестор Васильевич.

Тут наконец их заметили. К ним подошел наиболее крупный из пехлеванов, с простым крестьянским лицом и, поклонившись слегка, сказал:

– Приветствую, уважаемые! Наш учитель интересуется, кто вы такие и зачем оказались в наших краях?

Загорский приосанился в седле и отвечал чрезвычайно высокомерно:

– Я есть ученый и великий мастер английской борьбы. Я ездить по всему миру и искать себе достойный соперник. Если у вас есть кто твердо стоять на ногах, я готов его сбороть. Нет – плюну и ехать дальше.