Шрифт:
Закладка:
Как же здесь тихо! Так тихо, что чуть ли не жутко. Все, что я слышу, – это собственное дыхание и чавканье Орландо, который с невероятной скоростью поглощает свой корм. Вокруг, насколько хватает глаз, ни одной живой души, ни малейшего признака цивилизации. Мне почти кажется, что я единственный человек на чужой планете. Только я, мой кот и порция вкусной пасты. Дух захватывает!
Я сижу на кровати, болтая ногами, молча жую свои макароны и изо всех сил борюсь с желанием взять телефон и нарушить тишину музыкой или видео. Ведь в этом и заключается смысл задания.
Отключиться от всего, что меня обычно беспокоит. Смотреть на закат. Считать звезды. Быть. Просто быть собой.
Я отставляю тарелку, потому что меня вдруг посещает страшная мысль: кто я на самом деле, если отбросить все, что определяет меня и мою повседневную жизнь? YouTube, соцсети, блог, все DIY-проекты, на которые я трачу большую часть своей жизни… Кто я такая без всего этого?
Оттого, что мне не удается ответить на этот вопрос, становится грустно. Со стороны всегда кажется, будто у меня все под контролем. Будто я точно знаю, куда стремлюсь. Как должна проходить моя жизнь. Хотя в действительности я понятия не имею. Просто плыву по течению, от одной возможности к другой. По-настоящему важные в жизни вещи… М-да, в этой теме я с треском провалилась.
Единственные реальные отношения у меня с моим котом и менеджером. Семья далеко, и после Джексона я ни с кем не встречалась. Лучшая подруга? Была уже одна, не срослось, больше не хочется.
«Карьера – это еще не все», – проносится у меня в голове. Но кто я без нее?
Подтянув ноги к груди, кладу подбородок на колено. Заходящее солнце окрашивает песок практически в алый цвет – просто поразительное зрелище, и оно намного значительней, чем все проблемы, которыми я себя нагрузила.
Перед лицом могучей природы я чувствую себя крошечной. Как песчинка в этой бескрайней пустыне. Очень несчастная песчинка, если быть откровенной с самой собой. Из-за того, как со мной когда-то поступила Лесли, так чертовски много всего рухнуло. Потому что я позволила ей выгнать меня из родного города. Потому что у меня не хватило смелости высказать то, что было на уме. Потому что я не показала средний палец Джексону, когда он встал на ее сторону.
Чувствую, как в уголках глаз собираются слезы. Слезы, которые я слишком долго держала в себе, так как не было ни времени, ни места, где я бы ощущала себя в полной безопасности, чтобы их выплакать. Но сейчас, здесь, посреди пустыни Мохаве, неожиданно наступает момент, когда я оплакиваю все, что потеряла. А то, что здесь никто не слышит моих рыданий, и прекрасно, и ужасно одновременно.
16
Паскаль
Лос-Анджелес, Калифорния
Высушив волосы полотенцем, я надеваю свежие боксеры и футболку и выхожу на балкон со стаканом воды и ноутбуком. Солнце почти село, и мне интересно, чем в этот момент занимается Холли. Я знаю, что она была в Калико. Она сама мне рассказывала, и еще я видел ее фото в соцсетях. Может, Холли выбрала эту ночь, чтобы выполнить свое первое задание?
Пока не передумал, открываю мессенджер на ноутбуке и пишу ей.
«Ну как? Уже чувствуешь себя одиноко?»
«Немного. Хорошо, что со мной хотя бы Орландо».
«Верю. Где ты сейчас?»
Вместо ответа она присылает мне фотографию заходящего солнца в пустыне, которую, видимо, сделала час или два назад, потому что сейчас на улице уже почти стемнело.
«Невероятно красиво».
«Да».
«Поверить не могу, что за последние два года ни разу здесь не побывала».
«Что тебе мешало?»
Я сверлю взглядом экран ноутбука, который показывает, что Холли печатает. Больше всего в этом эксперименте мне нравятся разговоры с ней. По сравнению с этим обмен домами кажется почти несущественным.
Значок пропадает. Она перестает печатать, но сообщение не отправляет. Вместо этого внезапно всплывает окошко видеочата. Удивленный, я принимаю вызов.
– Привет, – тепло улыбается мне Холли. – Тебе удобно разговаривать?
– Конечно. – Я устраиваюсь поудобнее и смотрю на Холли, которая сидит на кровати и, похоже, открыла двери фургона, чтобы смотреть на то, что ее окружает. Она прислоняется к стене ванной, лицо подсвечивается экраном и включенной гирляндой. Может, дело в плохом освещении, но кажется, что она плакала. – У тебя все хорошо? – спрашиваю я.
Холли энергично кивает:
– Да… конечно, почему нет?
Значит, все-таки плакала, но я не буду заставлять ее делиться со мной подробностями. Природа иногда ошеломляет. Когда оказываешься в одиночестве в пустыне, в голову порой лезут наистраннейшие мысли.
– Как прошел день? – интересуется она и делает глоток из бутылки с пивом.
Я рассказываю ей о своем рабочем дне и о том, как заказал себе завтрак с доставкой, потому что в таком большом городе это проще простого.
В конце концов, пусть потом не обвиняет меня в том, что я не выполнил задание первой недели.
– На пятницу я пригласил своего брата. Надеюсь, ты не возражаешь?
– Конечно, нет. Приготовишь ему что-нибудь веганское?
– Я думал о веганской лазанье, – вслух рассуждаю я. – Может, у меня получится его удивить. Он в любом случае уже стал вегетарианцем.
– О, правда? Классно!
– Ну да. Скорее странно. Мика раньше просто дышал мясом. Был уверен, что оно необходимо для его мышц, – рассказываю я. – Но в пожарной части почти все вегетарианцы.
– Он пожарный?
– Да. Его только что повысили, потому что у него закончился испытательный срок. Теперь он работает уже не в Пасадене, а в пожарном департаменте Лос-Анджелеса. – Говоря это, я осознаю, как сильно горжусь Микой. За то, что он исполнил мечту, которая родилась еще в подростковом возрасте. – Он всегда хотел туда попасть, и я очень рад, что его мечта сбылась.
Холли тихо смеется:
– Его зовут Мика? А в соцсетях он есть?
– Ты что, собираешься его там выследить?
Она нахально улыбается:
– Должна же я проверить, действительно ли он выглядит так, как я его себе представляю.
Ее слова отзываются во мне каким-то неприятным колющим чувством, и это меня злит.
– Он ниже меня, – в шутку отвечаю я, борясь с гложущим ощущением в животе. Черт! Неужели я на самом деле ревную? – И всей душой ненавидит социальные сети. До сих пор не
