Шрифт:
Закладка:
Мой взгляд задержался на голом прессе одной из женщин. Я бы все отдала, лишь бы вернуть свои кубики. Будь они у меня, я бы тоже их показывала. Никакого жирка на животе этой сорокалетней, ну уж нет. Я бы показала свой пресс в качестве доказательства.
Я стиснула зубы. Я покажу свой пресс в качестве доказательства. Иначе зачем я начала бегать? Совсем скоро я сяду на диету – больше никакого печенья перед сном – и тогда стану суперзвездой. Я справлюсь!
Ну ладно, по крайней мере, не так много печенья перед сном. Я ведь все-таки хочу жить.
Посреди бара сидел одинокий мужчина. Заскучавший бармен уставился в свой телефон, стоя рядом с кассой. Не очень интересное место, если только ты не захватил с собой друзей. Не то что бар Остина Стила, где люди играли в бильярд, все болтали и здоровались друг с другом.
Воспоминания о его словах пробежали у меня в голове. Мой желудок сжался.
Возможно, он был прав. Я не похожа на местных жителей. Да, это почти походило на комплимент, но я по-прежнему чувствовала себя преданной. Остин выслушал меня. Проводил меня домой. Он вел себя как джентльмен. Молодое поколение не могло похвастаться таким поведением.
Но Остин оказался вовсе не джентльменом. Он считал, что я порчу статус этого безумного сообщества.
Я дошла до конца улицы.
Что за игру вел Остин? Зачем помогать мне, если ждешь моего провала?
И что это за фамилия? Серьезно, Стил? Наверное, он сам ее придумал. Поменял ее, как только достиг среднего возраста: «Я все еще могу тусоваться с молодежью, потому что я сделан из стали!»
Я не нуждалась ни в чем таком, чтобы понять, что я потрясающая. Возможно, я переживала полноценный кризис личности и у меня было тело рожавшей женщины. Но я по-прежнему могла дать фору своей двадцатилетней версии.
У меня не было финансовых проблем. Я знала, как совмещать домашние обязанности, оплату счетов, работу, учебу в университете и воспитание маленького человека. В двадцать я едва следила за собой.
А еще во мне зародилась ярость. Материнство действительно учит самопожертвованию и абсолютной смелости. Я бы вбежала в горящий дом ради сына. Не испугалась бы дула пистолета. Сделала бы что угодно, наплевав на опасности, лишь бы защитить его, и даже не моргнула бы глазом.
Материнская храбрость была бесконечной. Мы, матери, трудились изо дня в день, никем на замечаемые, не получая благодарности, чтобы наши дети стали лучшими версиями себя. Мы пожертвовали собой ради своих любимых и сделали это молча. С радостью. Полные любви.
Я разочарованно выдохнула. Почему Остин считал меня плохим человеком?
Знаете что? Мне было плевать. Мне нравился этот дом. Он откликался в моем сердце. Мне было уютно в нем. Пусть соседка была жестокой и напивалась как грузчик. Пусть садовник любил дурачить ничего не подозревающих детей и заманивать в аккуратно подстриженные заросли. Пусть дворецкий считал себя супергероем и не знал, что такое личное пространство. У этих людей было большое сердце. Они приняли меня, и это о чем-то говорило. Если единственной проблемой был мускулистый парень, не выросший из своей сексуальности, так тому и быть. Я все равно не нуждалась в таких друзьях. Он не сможет прогнать меня из Дома с плющом. Теперь он стал моим домом, а свой дом нужно защищать.
Кроме комнаты кукол. Ее нужно убрать. Это было слишком.
Я кивнула сама себе, оказавшись на перекрестке, ведущем к бару Остина. Нив наверняка уже допивала шестую бутылку и оставалась трезвой как стеклышко.
Я остановилась в нерешительности. Мы ведь не договаривались идти в бар. И Нив даже не нуждалась во мне. Судя по тому, что я увидела прошлым вечером, она частенько ходила в бар одна.
Кроме того, я не взяла деньги, и мне действительно не хотелось напиваться.
Приняв решение, я направилась в сторону дома. В тот момент меня охватило странное зудящее чувство где-то между лопаток, словно кто-то наблюдал за мной. Словно рядом притаилась опасность.
В этих краях обитали пумы, спустившиеся с гор. Возможно, медведи выходили в город в поисках мусорных баков. По крайней мере, я надеялась на это: уж лучше дикий зверь, чем маньяк. Некоторые люди были больными. Вряд ли они убегут, если ты притворишься мертвым или раскинешь руки в стороны с криком: «Кия!»
Жадно глотая воздух и стараясь сохранять спокойствие, я посмотрела направо, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. В кустах никого не было.
Снова уставившись вперед, я изучила левую сторону боковым зрением. Снова никого. Но я не сомневалась в своем предчувствии. Хищник затаился в тени и готовился напасть.
Чувствуя, как растет напряжение в груди, я слегка ускорилась, подумывая броситься в бар к Нив.
Хорошо, хорошо. Возможно, в первую очередь я подумала об Остине Стиле. Он сразу дал понять, что не потерпит агрессии в своем баре, и не побоялся малолетних идиотов.
Я достала телефон.
Из теней впереди вышла фигура. Стройная, но без изгибов – скорее всего, мужчина.
Мужчина, которому лучше быть осторожнее, иначе его ждал подбитый глаз.
По-прежнему сохраняя хладнокровие, хотя сердце едва не выпрыгивало у меня из груди, я открыла список последних вызовов на телефоне. Номер Нив был одним из первых.
– Привет, – сказал мужчина, медленно направляясь ко мне. Он явно собирался что-то сделать. На этой славной темной улице маньяк вполне мог убить жертву, если будет действовать быстро.
– Привет, – ответила я, подумывая перейти на другую сторону улицу.
Я позвонила Нив и поднесла телефон к лицу, слегка дрожа и предчувствуя плохой исход. Причин звонить в полицию не было, потому что ничего не произошло, но я нуждалась в запасном плане. Если что-то произойдет, она позвонит в полицию. Или Остину.
– Хороший вечер, – сказал мужчина, выйдя на середину тротуара и преградив мне путь.
Между нами оставалась пара метров. Если я перейду на другую сторону, он, возможно, решит погнаться за мной. Но пройти так близко тоже казалось рискованным.
– Да, – ответила я.
Я решила быстрым шагом перейти дорогу по диагонали. Мужчина был подтянутым, а меня только что обогнала пожилая женщина. Мне не хотелось, чтобы он побежал за мной. Вряд ли я выиграю эту гонку. Только устану.
– Алло? – услышала я в телефоне. К счастью, Нив ответила на
