малыш.

Пиздец. Я превращаюсь в пожизненно заключённого. Называю эту квартиру своей и привыкаю к еде. Мне нужно умереть или поскорее выбраться отсюда.

Тихий стук в дверь библиотеки. Я открываю её, стараясь не ступить в один из своих медвежьих капканов. В коридоре Бримборион с Деймус.

— Нас никто не видел. Ещё, за дверью было вот это.

Он протягивает поднос с едой. Я поднимаю металлическую крышку с тарелки с буррито. Он выглядит как гигантская личинка в сером купальном халате. Я кладу крышку обратно на тарелку и втягиваю Деймус внутрь.

— Остуди свой пыл на тридцать минут.

Я беру с подноса сигареты и Царскую водку.

— Оставь себе буррито. Надеюсь, тебе нравится мантикора.

Бримборион удивлённо смотрит на поднос и обратно на меня.

— Спасибо.

— Тридцать минут.

Я закрываю дверь и смотрю на Деймус. Она выглядит совсем как человек, пусть её кожа и немного на змеиной стороне. Держит голову достаточно высоко, чтобы казалось, что она могла бы воспользоваться вплетёнными в волосы рогами как оружием. На ней платье до пола, оттенков от тёмно-кровавокрасного в плечах до такого бледно-розового, что почти белого, в районе ступней. Я указываю на пол.

— Тебе стоит обойти эти знаки. В противном случае окажешься сваренной, ослеплённой или сосулькой, в зависимости от того, в какое заклинание наступишь.

Она смотрит вниз, подбирает подол платья и осторожно переступает через знаки. Обойдя опасность, она проходит дальше ещё несколько шагов, оборачивается и устремляет на меня жёсткий сверкающий взгляд.

— Ты привёл меня сюда, чтобы убить? У тебя та ещё репутация в отношении подобных вещей.

— Я здесь живу. Если бы я собирался убить тебя, то сделал бы это дальше по коридору, в комнате с мёртвым парнем и жуками.

Она оглядывает книжные шкафы. Когда смотрит на фреску на потолке, улыбается.

— Я так понимаю, это сделал первый Люцифер.

— Ага. Я больше фанат телевизора высокой чёткости.

— Уверена. Если я здесь не для того, чтобы умереть, то зачем?

— Прежде всего, хочу напомнить, что я не первый Люцифер. Я не заключал никаких сделок со Скинией, и я не враг вам. Одно то, что я Дьявол, не означает, что мне есть какое-то дело до религии.

— Если ты нам не враг, то почему я и мои сёстры в подземелье?

— Как насчёт того, что вы сожгли чёртово чучело короля?

— А. Ты знаешь об этом.

— Я был там.

Она складывает руки перед собой.

— Тебе не следовало быть таким застенчивым. Мы бы поприветствовали тебя в кругу.

— Спасибо, но у меня аллергия на просмотр собственной казни.

Она цокает зубами.

— Символическое сожжение для нас является именно таковым. Символическим. Мы не желали и не желаем тебе никакого физического вреда. Сожжение символа власти — это сигнал, что мы должны полностью перевернуть нынешний порядок в Аду.

— Теперь ты говоришь как политик.

Она качает головой.

— Я имею в виду духовный порядок. Хотя, полагаю, для Люцифера между ними нет никакой разницы.

— Ты ведь не имеешь никакого отношения к нападениям на меня?

— Не говори чепухи. Убийство — последнее, чего мы хотим. Ад повидал достаточно бунтов, что на тысячу лет хватит.

— Но, если бы кто-то другой всадил мне пулю в башку, вы были бы счастливы прислать цветы на мои похороны.

— Прекрасную композицию из асфоделий и гроздовника полулунного.

— Видишь? Больше никто не признаётся, что хочет моей смерти. Вот почему я им не доверяю. Хочешь выпить?

Я направляюсь к дивану. Деймус следует за мной, задержавшись, чтобы рассмотреть разбитый книжный шкаф и обломки в том месте, куда я швырнул стол.

— Что у тебя есть? — спрашивает она.

— Царская водка.

Она кривит лицо.

— Нет, благодарю.

Я нахожу присланную Диким Биллом бутылку.

— И ещё это. Никогда раньше о таком не слышал.

Она осматривает бутылку и кивает.

— Это я попробую.

Я нахожу за диваном относительно чистый стакан и наливаю ей выпить. Наполняю свой Царской водкой и поднимаю за неё. Она поднимает свой за меня и делает глоток.

— Тебе известно, что ни я, ни моя церковь не имеем отношения к нападениям на тебя, и ты всё равно арестовал нас. Почему?

— Ты скажи мне.

Она с минуту молча рассматривает свой напиток.

— Чтобы устроить публичный спектакль. Чтобы заставить нас казаться больше, чем мы есть на самом деле, а себя — меньше.

Я держу свой стакан, будто поднимаю за неё тост.

— Дай людям то, что они хотят. Те, кто охотятся за мной. Они хотят, чтобы я был слабым и дёрганым. Я отправляю спецназ схватить витринного проповедника, и это сходит за громадную чрезмерную реакцию.

— Ты ведёшь свою теневую игру, а нам приходится сидеть в заключении. Прости, если я не аплодирую твоей сообразительности.

— Если бы я думал, что ты станешь аплодировать мне, то ты бы всё ещё была под замком.

Она сидит на диване, расслабившись, но настороженная.

— Вот мы здесь. Два цивилизованных существа, вместе выпиваем. Скажи, зачем ты позвал меня сюда.

— Ты знаешь, зачем. Чтобы заключить сделку. Сделку, в результате которой вас освободят с извинениями и кое-чем ещё.

— Чем же?

— Чего вы хотите?

— Ты знаешь, чего мы хотим. Старый порядок контролирует правительство, а братья контролируют церковь. Они обращаются с нами, как с дриттами и горничными. Мы хотим Скинию.

Я качаю головой и сажусь на другой край дивана.

— Я не могу дать вам это. Но я могу дать вам собственную церковь. Мы с нуля восстанавливаем Пандемониум. У тебя может быть скиния такая же большая и деспотичная, как у Мерихима с его парнями.

Она ставит стакан на пол. Снимает невидимую пушинку с платья.

— И что мне нужно сделать ради этого снисхождения?

— Ты можешь передать весточку своим сторонникам из тюрьмы?

— Конечно.

— Мне понадобится несколько их. Особенно копов или солдат. Кто угодно, кто не испугается, когда станет шумно. И доктор или медсестра.

— Для чего они тебе?

— Они помогут мне быть убитым.

Я подвожу её к гляделкам и показываю одну на дальнем конце. Глубокую чашу на поверхности пустыни, светящуюся красным от открытых лавовых колодцев.

— Вот где это должно произойти.

— Какое подходящее место для твоей кончины.

— Я думал, что оно тебе понравится. И не слишком радуйся. Я имею в виду не крупноразмерно мёртв. Скорее, как детский-обед-с-фигуркой мёртв. И вот где твоя роль.

— Рассказывай.

— Дай я ещё налью тебе выпить.

И наливаю.

Пятнадцать минут спустя мы заключаем сделку.

Деймус проповедница, так что она должна исполнить чёртов ритуал. Она поднимает зеркало так, чтобы оба наших лица оказались в рамке.