Марк и при Алитои он выполнял ту же роль, что и Бока при герцоге: служил ей личным помощником и телохранителем. Он застыл у самых дверей и не сводил глаз со своей госпожи.

Возле гостей хозяйка дома остановилась и медленно оглядела их. Затем она чуть приподняла голову и своим очаровательным носиком несколько раз втянула воздух.

— Судейский, — обратилась она к герцогу Этенгорскому, мягким глуховатым голосом, — я кажется говорила тебе, что твой слуга должен мыться перед тем как войти в этот дом. От него же несет как от козла.

Первый судья королевства примирительно улыбнулся.

— Я тоже рад тебя видеть, Алитоя, — сказал он.

Хозяйка дома приблизилась к слуге герцога.

— Сними шляпу, — приказала она.

Бока поспешно повиновался. Ему не хотелось в этом признаваться, но он побаивался этой женщины. Он отлично знал, что её жуткая репутация безжалостной и могучей ведьмы возникла не на пустом месте. Но и вдобавок к этому, её совершенная красота довлела над ним. Она подчиняла и покоряла себе не хуже любой сказочной магии из детских книжек. Как он не противился этому, но рядом с ней, его мужская сущность начинала яростно и жадно бурлить, захлебываясь пылающим томительным желанием. И это желание, заволакивая сознание, казалось способно заставить его подчиниться любому ее приказу. Впрочем ему, привыкшему к страданиям и притворству, удавалось преодолевать это без особых усилий. Его холодной жесткий разум душил и подавлял все эти неуместные эмоции. И сняв шляпу, слуга герцога вполне равнодушно посмотрел на хозяйку дома.

— Слушай, Бока, — сказала Алитоя с усмешкой, — ответь честно, ты ведь не имеешь успеха у женщин?

Бока молчал.

— Даже шлюхи и те наверно не всегда соглашаются лечь с тобой, да?

Женщина подошла еще ближе и молодой человек почувствовал тонкий сладкий аромат ее тела. Сердце его бешено заколотилось. Было совершенно очевидно, что Алитоя читает его как открытую книгу. Она улыбнулась.

— А хочешь я сделаю так, что все женщины будут от тебя без ума? — Предложила она.

— Боюсь, я не смогу с вами рассчитаться, госпожа Алитоя, — негромко ответил Бока.

Томас Халид засмеялся.

— О да, — заметил он, — рассчитаться с этой женщиной очень не просто.

Хозяйка дома, не обратив на слова герцога никакого внимания, настойчиво повторила:

— Ну так что, Бока, хочешь чтобы любая, на которую ты посмотришь, тут же согласилась бы лечь с тобой?

— А это и на вас будет действовать? — Спросил молодой человек и тут же пожалел о своих словах.

Женщина отпрянула назад, словно в удивлении и усмехнулась.

— Зачем тебе это? Ты же боишься меня до полусмерти, твой поц и головы-то поднять не сможет. А кроме того, неужели ты думаешь я позволю такому отбросу как ты прикоснуться ко мне.

Ярко-зеленые глаза колдуньи пристально глядели на него, холодно и снисходительно.

— Тебя следует наказать, — мягко сказала она. И добавила очень проникновенно: — Раб.

У длинной стены противоположной фронтону здания на низких пьедесталах стояли в ряд множество статуй. Среди них восемь скульптур элегантных, мускулистых, поджарых, стройных псов с широкой грудью, подтянутым животом, с красивой гордой узкой головой с длинной пастью и стоячими ушами. И четверо из этих изваяний ожили, легко и упруго спрыгнули с пьедесталов и, цокая когтями по мраморному полу, подбежали к мужчинам. Остановившись в паре метров от них, абсолютно белые псы внимательно уставились на гостей слепыми белыми глазами.

Глава Судебной палаты похолодел. Выражение добродушного веселья на его лице мгновенно померкло. Ему уже доводилось видеть в этом доме разные необычные вещи, но вот до оживших статуй дело еще не доходило. Он попытался убедить себя, что псы, конечно, самые обыкновенные и просто выкрашены белой краской (в том числе и глаза?!) и отлично дрессированы, так, что до этого момента стояли не шелохнувшись. Но верилось в это слабо. Он с опаской покосился на золотоволосую молодую женщину. Она пугала его. И ему было прекрасно известно, что для этого есть все основания, но самое главное, он совершенно не знал, что от нее ожидать. Он скорее согласился бы угадать сумму чисел выпавших на трех игральных костях, чем попытаться предсказать ее поведение. Сейчас возьмет и натравит на них своих псов, наплевав и на всесилие Судебной Палаты, и на Ключ Океана или как он там правильно называется, и на "Летучую команду", всю сплошь состоящую из ужасных шангов. Но герцог постарался взять себя в руки. Конечно она этого не сделает. Уж в чем в чем, а в уме ей не откажешь.

— Алитоя, прекрати, пожалуйста, свои фокусы. Это ни к чему, — проговорил он как можно более спокойнее.

— Дерзкий раб должен быть наказан, — возразила молодая женщина.

Белоснежные псы подошли еще ближе, словно повинуясь мыслям хозяйки.

— Хочу чтоб пролилась его кровь, — сказала она.

Бока покрылся испариной. Он был откровенно напуган. В отличие от герцога он и не пытался убедить себя, что перед ним обычные собаки, измазанные белой краской. Под его плащом на ремне возле спины у него находились два одинаковых кайхорских ножа с длинными широкими лезвиями. Это отличное оружие и он неплохо управлялся с ним. Но против четырех каменных могучих псов они ему вряд ли помогут.

Верховный претор решительно вмешался. Твердым голосом он произнес:

— Оставь его в покое, Алитоя. Он еще молод и глуп. И вообще у нас есть дела поважнее.

Женщина резко обернулась к главе Судебной палаты.

— Ты считаешь, что можешь приказывать мне?

— А ты считаешь, что можешь распоряжаться моим слугой?

Герцог и хозяйка дома обменялись ледяными взглядами.

— Тогда научи его молчать, — бросила она и, резко развернувшись, направилась к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Черные псы потеряли к мужчинам интерес и медленно поплелись к стенам холла.

Томас Халид немного помедлил и, не взглянув на своего слугу, последовал за хозяйкой дома. Бока, тоже чуть выждал и пошел за герцогом. Так было условлено, что он всегда ждал своего господина за дверью той комнаты, где Алитои было угодно принимать столь высокопоставленного гостя. Сначала она пыталась против этого возражать, но герцог настоял на этом, заявив что так ему спокойнее. Хотя это конечно мало что значило, ведь насколько Бока знал эта женщина легко бы справилась и с ними обоими, если бы захотела.

Молодого человека уже не удивляли открывающиеся сами собой двери и зажигающиеся неизвестно от чего свечи и лампы.

На втором этаже роскошного дома колдуньи они прошли через длинную анфиладу темных комнат и оказались возле высоких полукруглых дверей.

— Пусть раб останется здесь, — бросила Алитоя герцогу через плечо.

Томас Халид кивнул своему