* * *

Мы буравили друг друга взглядами. Леон тяжело дышал, и крылья его носа нервно вздрагивали. Я не знала с чего начать. Любимый мужчина отошел подальше и набрал воздуха в грудь — собирался толкнуть эпическую речь, не иначе.

—Моя дорогая Джил Краун!— Ну вот, угадала…— Я один виноват в наших бедах, потому что не ожидал от близких, как мне казалось, людей такого поступка. Тебя похитили в тот день, когда мы с тобой поклялись друг другу в любви и верности и решили пожениться. Помнишь, ты тогда обещала мне даже близко не подходить к кинематографу.

Сжатые кулаки Леона побелели — он с трудом заставил себя замолчать.

—Из того, что поведал милейший мистер Эванс, которому ты симпатизируешь, я сделал вывод, что либо ты решила разорвать наши отношения, либо тебя шантажом заставили подписать нелепый договор. Или я чего-то не понимаю? Почему ты не дождалась меня? Я хоть раз тебя обидел? Скажи! Ведь я боготворил тебя! Ты первая женщина, которой я сделал предложение. Нельзя вот так все разрушить! Я и так весь извелся, пока ты там…

—Отдыхала?— мой бесцветный голос прервал обличительный монолог. Тирада Леона прозвучала вхолостую. Я готовилась расставить точки над «i».

—Прости. Я неправильно выразился. Конечно, ты имеешь все основания послать меня ко всем чертям.

—У тебя был кто-нибудь, пока я отсутствовала?

—Нет,— пробурчал Леон расстроенно,— и быть не могло.

В это я могла поверить: мой жених был измучен явно не любовными похождениями.

—Ты подстроил нападение в первый вечер?

Леон в недоумении вздернул брови.

—В день нашего знакомства,— пояснила я, но по его искренне удивленному выражению лица поняла, что Уилл солгал мне.

—Нет, Джил!.. Как я мог это сделать? Мы весь день были вместе, вспомни! Да и зачем?! Что еще этот дьявол наговорил про меня?

—Много чего, мой дорогой! Но я не поверила ни единому слову, потому что жила надеждой однажды вернуться. Мечтала о том, как ты прижмешь меня к груди и защитишь от всего мира. Но… Слова Дугласа хуже крысиной отравы. Мне всё равно, как и с кем ты жил раньше… Но есть вопросы, на которые я хочу получить правдивые ответы. Как Уилл узнал о нападении в первый вечер нашего знакомства?

—На тебя напали люди Дугласа. Они были пьяны, но узнали меня. Уилл потом предъявил, что я отделал его молодчиков. Честно, Джил, я не пошел бы на такую подлость. А вот заманить тебя в постель мне захотелось еще в клинике. Просто…— Леон горько усмехнулся и покачал головой,— в кои-то веки решил побыть джентльменом.

—У тебя это прекрасно получилось.

—Спасибо. Но хватило меня ненадолго, поэтому я и вернулся за тобой.

—Принято. Скажи, ты всех своих девушек голубками называл, чтобы в именах не путаться? Ведь у тебя каждые три месяца появлялась новая пассия.

Впервые за это время Леон рассмеялся.

—Хорошая мысль, Джил, не думал об этом! Но нет, голубка у меня одна.

—А остальные? Ежики, зайчики, киски, бегемотики?

—Бегемотиков точно не было,— обаятельно улыбнулся он и напомнил: — Ты же не хотела говорить о моем прошлом?

—Я хочу знать о твоих связях с Дугласами, и от кого беременна сестрица Уилла. От тебя?

Леон посерьёзнел.

—Элис я никогда не любил. Даже не уверен, было ли что-то между нами. Не очень удобно об этом говорить… Я был мертвецки пьян, когда однажды проснулся с ней в одной постели. Я никогда не напиваюсь до потери памяти. Боюсь, что она подмешала мне снотворное. Ее стремление отвести меня к алтарю поначалу забавляло, но потом стало бесить. А вот с мистером Дугласом нас связывали тесные отношения. В юности я круто оступился, и он вытащил меня из переделки. Мы дружили с его старшим сыном, и вместе попали в крупную неприятность. Позже мистер Дуглас часто помогал мне. Я неплохо поднялся и стал тем, кем стал. Он никогда не напоминал мне о прошлом. Мы были бизнес-партнерами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Он твоя крыша!— перебила я. Меня раздражала эта семейка, а в устах возлюбленного ее предводитель выглядел благодетелем.

—И это тоже,— Леон как-то странно посмотрел на меня. Думаю, прикидывал, что ещё я могла знать о нём.— На чем я остановился? Ах, да. Одно напрягало в партнерстве с Дугласом — его хрустальная мечта: во что бы то ни стало женить меня на Элис. Я отшучивался, говорил, что еще не время надевать хомут. К моему счастью, взбалмошной деве пришла в голову мысль учиться в Париже. Майкл попросил помочь ей с переездом во Францию. Я согласился, наивно рассчитывая серьезно поговорить и окончательно прояснить отношения. В результате мы с Элис разругались. Я вернулся в Штаты, надеясь, что на чужбине мисс Дуглас забудет обо мне. Но эта бестия нашла ухаря, который обрюхатил ее и бросил. А она все повесила на меня.

—А почему ты считаешь, что этим ухарем не мог быть ты? Ты ведь не помнишь, что было. Как говорят в России, пьяное зачатие промаха не даёт.

—В тот вечер, когда ты исчезла, я чуть не свихнулся. Подрался с Уиллом, разругался с крестным, не веря в то, что ты могла просто бросить меня и сбежать. Вернулся в гостиницу, тебя нет. Как безумный, колесил по Нью-Йорку, ломая голову, куда ты могла податься. Тогда впервые возникло подозрение, что Уилл меня дурит. А буквально на следующий день в новостях сообщили, что ты погибла. Я хотел застрелиться, Джил.— Леон отвернулся к окну и закурил.

—Лучше бы ты их перестрелял.— Я обняла его и уткнулась головой в спину.

—Такие мысли были. Но одно событие предостерегло от этого шага. У мистера Дугласа хватило наглости снова завести разговор о женитьбе после твоих «похорон». Он укорял меня за неразборчивость в связях и говорил, что его люди нарыли против тебя вагон компромата. Тогда я и понял, что все подстроено. Мы рассорились окончательно. Элис подслушивала нашу беседу и на нервной почве преждевременно родила. Я хотел потребовать немедленной экспертизы отцовства, но не потребовалось. Малыш родился темнокожим. Да и отец его объявился.

—А как же мои… останки?

—Тяжело говорить об этом. Опознание сложно было сделать: тело сильно обгорело. Документы и мобильник из якобы вылетевшей в окно сумки стали единственным доказательством. Я искал Уилла, но он исчез. Поэтому я не трогал никого из Дугласов, надеясь, что они выйдут с ним на связь. Твои родители до сих пор не в курсе, потому что я так и не поверил в твою смерть.— Лицо Леона исказилось от боли.