меня. Затем она подплыла к двум спящим маррам, что лежали на камнях отдельно от той марры К моему удивлению она не начала их лечить, но накрыла какой-то широкой тканью. После этого я понял, что они были не без сознания, и даже не спали, а вовсе были мертвы.

Моркер вернулась к живой марре, взяла с большого камня красные водоросли, и обернула ими её раны. Марре стало плохо, и Моркер принялась её «лечить». Она что-то нашептывала, и проводила руками по этим красным водорослям. Марра начала корежится от боли, но покорно продолжала лежать на своем камне. В помещении на каменных стенах светились две руны, и во время того, как Моркер произносила свои слова, они начали светиться ещё сильнее. Из мертвых тел начала сочится энергия, которая начала поглощаться этими рунами. Из рун она начала поступать в тело больной марры. Это продолжалось всего-то пять секунд, но даже этого времени мне хватило, чтобы понять, что глубоководные марры продвинулись в медицине на сотни, тысячи сезонов вперед. Ибо когда эти водоросли были сняты, под ними уже не было никаких ран. Они заросли за эти пять секунд. Ничтожные пять секунд.

Диалог между ними продолжился, тогда как я находился в ступоре. Если бы такая магия была подвластна экваториальным маррам, то, может быть, моя Фифиан ещё была бы жива. Но грезить об этом я не смею. Ничего уже не изменить.

Выздоровевшая марра покинула помещение, что-то сказав Моркер напоследок.

Моркер подплыла ко мне, молча провела меня внутрь помещения, и начала осматривать.

— Эти увечья я получил в ходе драки. Добровольной драки, спарринга, если это можно так назвать…

— Драка не может быть добровольно, — осудила меня она. — Много вред, мало смысл.

Будто бы провинившись перед ней, я опустил глаза.

— Гематомы пройдет сам, но твой рука пугает Моркер. Ты можешь двигать палец?

— Кажется, у меня перелом. Я приплыл к тебе лишь для того, чтобы ты наложила какую-нибудь повязку, или зарастила мои кости с помощью магии…

— Моркер не может.

Я удивился.

— Но ты только что вылечила тяжелые, ужасные раны, которые были у той марры. Почему ты не можешь вылечить простой перелом? Может это даже не перелом, а простая трещина… и я боюсь, что рука может зарасти неправильно, если её не излечить.

Моркер почему-то улыбнулась. Однако здесь я не находил ничего забавного.

— У марр нет магия. Магия в руны, — говорила она так, будто она объясняет мне что-то очевидное.

— Тогда используй магию рун…

— Моркер не может… — снова повторила она.

— Но почему?

— Нужен мертвый марра. Магия океан не подвластна марре без подношение. Подношение для рун.

Теперь я понял, в чем заключается проблема. Та марра оказалась излечена лишь потому, что для её излечения потребовались два тела других марр, которые как раз находились рядом. Руны использовали энергию падших тел, и направили её в ещё здоровую марру для того, чтобы её вылечить. Моркер здесь выступает лишь в качестве посредника между телами и рунами, поэтому она и не может мне помочь, ведь для моего излечения нужна энергия другой марры.

Это открытие было для меня удивительным. Но также и печальным.

— Моркер может наложить повязка. Из водоросли. Чтобы зафиксировать повреждение. Тогда организм сможет излечить себя сам.

Я согласился. Повязка на правую хотя бы давала мне хоть какой-то шанс на нормальное зарастание сломанной кости.

Моркер взяла красные водоросли, и пропитала их светящейся кровью белого моллюска, которых здесь было очень много. Она осторожно нанесла повязку на мою руку, и почему-то мне стало немного легче. Боль притупилась, но всё ещё давала о себе знать.

— Белая кровь обезболивать, — пояснила она. — Но есть её нельзя. Бескровное тело моллюска можно.

Я отказался от предложения съесть его тушку, так как вспомнил мои ощущения от принятия его в пищу.

— Значит ты бить любишь? — внезапно спросила она.

— Раньше, когда меня ещё не было в этом месте, я был стражем… стражем…

Какое-то слово вертелось на языке, но я не мог вспомнить его значения.

— Раньше я был стражем. Я защищал что-то, но не могу вспомнить, что… Но да, я люблю драться, если того требует случай. Но не в рукопашном бою, как ты видишь…

— Так значит ты охранник! — воскликнула она. — Маррам нужен охранник. Появилось очень много троглоделлия. Кровожадные существа, которые нападают на марры. Ты бы мог их бить… и защищать марр… Это враги марр, которых надо бить. Ты бы марры помог.

Меня очень заинтересовало это предложение. Во мне проснулось что-то, что уже долгое время находилось в спячке. В тот момент я не задавался вопросом, какие могут быть враги у глубоководных марр, но я был рад, что хоть где-то могу пригодиться. Конечно же, я согласился.

— Надо сказать это Василиск. Василиск расскажет все. Но сейчас Моркер с тобой не пойдет… Моркер занята.

Моркер очень боялась Василиск, и это было видно. Даже при условии того, что она называет её своей матерью.

Я принял решение встретиться с Василиск сегодня же, и для удобства разделю этот день на две записи — эту и следующую.

Запись 3. Истоки живого металла

Я поплыл к Василиск с твердым намерением устроиться на работу стражем, который мог бы охранять глубоководных марр от чего-то, о чем я сам не имел ни малейшего понятия. На пути к ней я болезненно вспомнил о том, что в прошлый раз, как я к ней ходил, ничем хорошим это не кончилось. Но я уже не мог сидеть сложа руки, и бессмысленно охотиться на троглобионтов, пока меня съедают мои собственные мысли.

Василиск осталась неизменна. Обманчиво жива, обманчиво мертва. Находилась посреди своего такого же ни живого, ни мертвого темного урочища.

— Ты жив, и находишься в рассудке. Тебе незачем приходить ко мне ежедневно. Ты меня утомляешь, и пользы от тебя всё равно никакой, — сразу заявила она. Она, по всей видимости, была на меня в обиде за то, что я не дослушал её эпопею в прошлый визит.

Я хотел ответить, что и от неё пользы не видать, но рисковать не стал. Впрочем, я действительно не понимал, чем она здесь может заниматься. Среди других марр я её ещё не видел.

— Можно мне стать стражем? Говорят, у вас здесь проблемы появились… И по вашим же словам, от меня пользы никакой, а так хоть других марр смогу защищать. Раньше, там, на поверхности, я был стражем. Можно сказать, защищать кого-то или что-то — это мой долг…

— Раньше — это когда? В