Шрифт:
Закладка:
— Да! — не сдержавшись закричало несколько человек на мостике. И кажется одним из них был я.
— Перевести огонь… — я наскоро выбрал следующую цель, но ощутив укол опасности обернулся. Кронштадт вышел из окружения, но не потому, что сумел пробиться с боем — просто враги сменили приоритетную цель, явно выбрав нас в качестве главной мишени. Ну, бог им судья. Тем более что и Михаил трусом никогда не был. Упрямцем, горделивым петухом — да, но не трусом.
Под его командованием легкий крейсер, при поддержке звена штурмовиков, ударил фрегатам противника с тыла, мгновенно уничтожив один из ринувшихся на встречу перехватчиков и сильно повредив несколько других. Завязался маневровый бой, не для наших скоростей, а вот орудия ПСО могли оказать существенную помощь.
— Сотки и ПСО — огонь по фрегату и перехватчикам. Основной калибр — огонь по фрегатам по готовности, не теряйте целей! — приказал я, понимая, что теперь и мы оказались в ловушке. — Кронштадт, отступайте пока есть возможность, мы идем следом. Это приказ.
— Понял вас, приступаем к выполнению. — отозвался с явным неудовольствием в голосе Михаил, и Кронштадт вышел из боя, уводя за собой корабли прикрытия. Суда поддержки и ДРЛО уже давно держались от схватки как можно дальше. Оставалось лишь понять куда их вести. Не прямо же на Черепаху? Бой слишком неравный.
— Теперь все суда противника идут на перехват. Оторваться будет крайне сложно. — предупредил Строганов, но это я и без него понимал.
Один фрегат, пусть даже тяжелый, с хорошим вооружением и неплохой броней, ничего не мог сделать против целого флота. Почти ничего. Вот только сегодня на меня напало божественное вдохновение. Можно правда назвать это синдромом избранного или безумием от преизбытка сил. Не знаю, но это и не та важно.
Перекрывавший нам путь к отступлению фрегат огрызался из всех стволов, вполне успешно ведя контрбатарейную борьбу, до тех пор пока в его борт не влетела моя бомба. Не трехсотый снаряд из носового орудия, а мой собственный, максимально усиленный контуром корабля конструкт.
Невидимый для системы раннего предупреждения, идущий по дикой, не баллистической траектории, он врезался в центральную палубу и взорвался, прогибая верхние слои брони и разрушая пристройки и башни. Одно из орудий было уничтожено, еще одно повреждено и не могло вести эффективную стрельбу, и этого хватило чтобы наши артиллеристы сотники разобрали его на куски.
— Флагман противника идет на сближение! Они врубили форсаж! — привлек мое внимание адъютант, и переключившись на переднюю полусферу я увидел как крейсер врага, выжимая из двигателей всю мощность до последней капли, рвется к нам через строй союзников, оставляя даже суда поддержки далеко позади.
— Это наш шанс закончить войну одним залпом. — воодушевленно сказал я. — Все орудия. Огонь по моей команде. Приготовиться к залпу. Три, два… ПЛИ!
За секунду до этого я послал вперёд волну пресса, чтобы смести возможную контратаку, а затем, вместе с выстрелом из главного орудия, создал и послал по искривленной траектории бомбу. Огненный дождь обрушился на корабль врага, а потом произошло странное. Залп, который еще недавно с легкостью пробивал щиты противника весь был поглощён. Без остатка. Даже мои конструкты!
Несколькими минутами ранее. Крейсер Руссо, флагман Сибирского ханства.
— Кажется я прибыл как раз вовремя. — с улыбкой проговорил Генрих, когда залп трофейного фрегата не просто попал в корабль, а снес его защиту и разрушил несколько палубных надстроек.
— Ваш юмор здесь не уместен, эмиссар. Как и советы. — жестко ответил хан, контролирующий движение всех судов на поле боя. Засада поистине удалась, они сумели не только заманить противника, дезинформировав его, но еще и окружить, почти взяв в клещи. Осталась самая малость — добить. А тут этот наглец.
— Ну что вы, никакого юмора. — улыбнулся Генрих. — Позвольте мне оказать вам помощь.
— Вы очень поможете если не станете отвлекать меня и моих офицеров. — осадил его Саин Булат, но очередного посла, присланного к его двору нетерпеливыми кредиторами, это ничуть не смутило.
— Вероятно я неправильно выразился. — усмехнулся Генрих. — Уступите мне капитанское кресло, в противном случае я буду вынужден сообщить вашим союзникам о расторжении с вашей стороны договора и выходе всех предоставленных кораблей из вашего флота.
— Этого не будет. Это наши корабли. — усмехнулся хан, не собиравшийся уступать власть на флагмане непонятному посланнику далеких империй.
— Вот как… Деус Вулт, братья! — крикнул эмиссар, и внезапно для хана большая часть офицеров встала со своих мест и перекрестилась. — Как вы видите, это наши люди, и наши суда. Последний шанс уладить всё миром, хан.
Саин Булат обдумывал происходящее недолго, всего несколько секунд, а затем ударил незнакомца самым мощным из известных конструктов — стрелой смерти. Тонкий, идеально ровный конструкт без труда пробивающий любой резонансный доспех вместе со всеми щитами, влетел в поле врага… и испарился, словно его и не было.
Не собираясь сдаваться, он ударил ещё, и ещё раз. Выхватил из ножен клинок, бросившись на покусившегося на его власть наглеца. Клинок исчез, лезвие сломалось при ударе о щит, а все конструкты развеялись словно дым.
— Жаль, очень жаль. — коротко усмехнулся Генрих. — Властью, данной мне его святейшеством Папой, я принимаю правление над этим судном. Задержите хана для дальнейших переговоров.
Приказ Генриха исполнили в ту же секунду. Несколько офицеров, пусть и иностранцев, но Саин провел с ними не один год, прошел через битвы и до этого не сомневался в их преданности, окружило хана направив на него оружие, и ему ничего не оставалось как отступить.
— Полный вперед, включить фораж, всю энергию на двигатели, курс — фрегат противника. — один за другим отдавал приказы Генрих, даже не сомневаясь, что их выполнят. Тяжелый крейсер, не предназначенный для погони, взревел всеми турбинами и накренился, лишь бы поймать пару километров скорости.
Генрих даже не ставил щит, он давным-давно этого не делал и разучился пользоваться такими примитивными механизмами как конструкты. Просто, стоило ему сесть на капитанское кресло и подключиться к системам корабля, как его щит расширился, прикрывая крейсер непробиваемой броней. А спустя несколько секунд в этом смог убедиться и противник, когда полный залп с фрегата, как до этого все конструкты хана, бесследно исчезли в непробиваемой броне.
— Общий канал связи. — приказал новый капитан.
— Говорит паладин его святейшества, сиятельного Папы, Генрих Великий. — с улыбкой нескрываемого превосходства усмехнулся он. — Сдавайтесь, или будете объявлены еретиками, врагами церкви и папского престола!
Глава 12
— Неожиданно. — проговорила Мария, выслушав требование не слишком хорошо говорящего на русском мужчины, в вычурном костюме. — Это и в самом деле Генрих Великий, он же Генрих Золотой. Паладин Папы и кажется посол в африканских царствах.
— И чем он так знаменит? — спросил я, не давая команды включить связь.
— Он неуязвим. Абсолютно. — мрачно ответил за супругу Василий. — Говорят он выступает от имени Папы на священных судах чести.
— Ну вот и посмотрим, как он выучил их уроки. — усмехнулся я, новость, что врага не убить, не слишком то меня тревожила. После создателя механических пауков и ходячего центра зоны, меня было уже ничем не удивить. — Держите прежнюю скорость, не позволяйте им приблизиться. Выход на связь.
— Есть картинка. — почти сразу ответил офицер.
— Говорит великий магистр ордена Святого Александра, первый помощник патриарха Московского и всея Руси, Филарета. — начал вещать я, и появившееся на видео изображение Генриха заметно усмехнулось, от этих слов. Правда радоваться ему пришлось не долго. — Как представитель патриарха, я спрашиваю вас, упразднен ли эдикт папы о ненасилии сторонников Римской католической церкви относительно земель православных, или же вы действуете против его воли?
— Эти земли больше не под контролем Российской империи. — возразил Генрих, учитывая, что я его понимал с трудом, оставалось надеяться, что он меня понимает, иначе придется разговаривать через переводчика. Хотя, можно ли считать обмен угрозами и обвинениями разговором?
— Это спорный момент, а вот бесспорный — жители этой земли христиане — православные, все церкви и соборы подчиняются патриархату и крепки в вере. — твердо сказал я, заставив Генриха чуть нахмуриться. — Или вы напали на наши тысячелетние устои нарушив договор и теперь
