Не зря комэска задал этот вопрос. Завтра наш полк задач не выполняет, и без небольшого фуршета по случаю получения наград сегодняшний вечер не обойдётся.

— Постановка задач, как обычно в 9.00. Присутствие всех обязательное… блин, — тут же осёкся Валерий Алексеевич, поняв, с каким намёком был этот вопрос от Гавриловича.

И не дать отметить, командир не мог морального права. Нельзя не обмыть награду, иначе последней она может стать. Традиции в авиации чтут.

— Гаврилыч, под твою ответственность, — строго указал комэске Томин. — Все чтоб были на постановке. В лежачем или стоячем состоянии меня мало волнует, понял?

— Есть, товарищ командир.

Только выходя из кабинета, я вспомнил, что сегодня у меня должна быть интимная встреча с Оленькой. Она, конечно, ничего не обещала и не факт, что дойдёт у нас до «дела», но прийти к ней стоит. Только бы не нахрюкаться перед этим сильно.

Подготовить застолье времени было достаточно. Вариантов фуршета в Афганистане, как и на любой войне, немного. С выпивкой всё предельно ясно — инженеры-конструкторы предусмотрели наличие спирта на наших самолётах для охлаждения прицела. А вот с закуской надо постараться.

— Предлагаю вначале в столовую заскочить, — сказал я Валере, когда мы шли с двумя небольшими канистрами спирта со стоянки к своим модулям.

— Ты давай, мне ёмкости. Я пока за «нурсиками» сгоняю.

Вот сачок, Валерон! Выбрал себе простенькое занятие. «Нурсики» это обычные пластиковые колпачки с хвостового оперения неуправляемых реактивных снарядов С-5. На стоянке валялись кучами и вполне хорошо заменяли стопочки. Слышал я пару раз байку, что тыловик Горонян по сходной цене продал как-то их афганцам.

История из раздела «не видел, но мне рассказывали». Кому нужно эти «нурсики» покупать? Их на свалке полно валяется!

У меня же, в отличие от Валеры, задача была тяжелее. В столовой при таком наплыве народа набрать закуски было нереальной задачей. Но лёгкие нам и не поручают.

— Серёжа, что случилось? — встретила меня в обеденном зале официантка Клава.

Получив поздравительный поцелуй по случаю награждения, я был тут же огорчён отсутствием вариантов закуски.

— Серёнчик! Ну, нет ничего. Народу караул, сколько понаехало.

За спиной послышались громкие голоса техников нашего полка, которые пришли на обед в это время. Вот с ними и можно обменяться кое-какими продуктами.

— Так, мужики, нужны «технические апельсины», — сказал я, когда расселись все техники за свои столы

— Сергеич, сейчас будет, — отозвался Дубок, которому никто, в принципе, не мог отказать.

Если быть честным, техсостав никогда не отказывал нам в таком бартере. Курс обмена был вполне себе хорошим — один положенный нам апельсин менялся на два-три «технических». Это чудо представляло из себя зелёные помидоры, острые и, не в меру, солёные. На закуску шли очень хорошо.

За помощью в обеспечении продуктами пришлось обратиться к Варваре Матвеевне. Авторитетная официантка нашла в закромах для нас картошку, консервы, сок и несколько закруток. Вот только была одна проблема.

— Ты же понимаешь, Родин, что не всё просто так, — подмигнула мне Матвеевна, протягивая вещмешок с продуктами.

— Эм… ну, как бы, да, — неуверенно ответил я.

Матвеевна подошла вплотную, буквально касаясь меня своей грудью. Правой рукой она погладила меня по щеке, проведя аккуратным ноготком по подбородку. Женщина Варвара Матвеевна, конечно, аппетитная и фактурная, но как-то для меня молодого и горячего не по вкусу. Мне бы помоложе. Хотя я только телесно младше неё!

— Ты же догадываешься, что мне нужно? — прошептала она мне на ухо.

— Это… в общем-то, всем… нужно.

Да что же это такое⁈ То никого на горизонте, то сразу такие предложения посыпались! Не замечал я раньше интереса ко мне со стороны женщин постарше.

— Так, как насчёт того, чтобы это нам организовать? — продолжала шептать Варвара Матвеевна, прижимаясь ко мне всё сильнее.

Честно, моё хозяйство в штанах уже давно готово к организации процесса. Была б его воля, так прямо бы здесь, на кухне, Серёжка и Варвара Матвеевна начали бы страшную оргию. У меня разум практически отключился. Ещё пару минут, и официантке несдобровать!

— Прекрасно. Дай ему понять, что я его жду.

Ну, зачем так говорить и прижиматься ко мне⁈ Никогда б я не подумал, что буду заниматься этим с женщиной за… еду!

— Варвара Матвеевна… — прошептал я.

— Серёжа, обещай, что этот красавчик, придёт сегодня, — сказала женщина и слегка отошла от меня.

Вот блин! Так это она про Реброва! Хорошо, что я только фантазировал сейчас, а не перешёл к активным действиям.

— Да… я постараюсь. Точнее, Гелий Вольфрамович постарается, — сказал я, пытаясь как-то аккуратно поправить бугорок в штанах.

— Ох, а имя у него, какое интересное. С наукой прямо связано, — улыбнулась Матвеевна, развернулась на своих каблучках и пошла по своим делам на кухню, виляя бёдрами.

Серый, сегодня ты должен уложить в постель Вещевую. Можешь так ей и сказать. В противном случае уложат в постель тебя. И будет это в какой-нибудь психушке.

Выйдя со столовой, меня чуть не сбили два солдатика, бегущих с двадцатилитровыми канистрами в сторону своего палаточного городка. Вчера этот батальон только прибыл после выполнения боевых задач где-то в районе Саланга.

— Виноваты, товарищ лётчик, — улыбнулся один из бойцов, лишившийся где-то переднего зуба и почесал свой нос грязной рукой.

— Ничего страшного, мужики. Чего тащим, пехота? — весело спросил я, похлопав его по плечу.

— Ничего особенного — простая солярка. У нас керосиновые лампы типа «летучая мышь». Вот в них и будем заливать солярку, — ответил второй солдат с небольшим шрамом на голове.

Посмотрел я на этих ребят и подумал — кого пытаются обмануть?

— Я так понимаю, вы решили закоптиться по полной, раз решили в лампу «летучая мышь» лить соляру. Дыма на перевале не хватило? — спросил я, и лица бойцов приняли задумчивые выражения.

— А вы кто по званию? — слегка надменно спросил беззубый.

— Лейтенант.

Тут ребята сразу же поставили канистры, принялись застёгивать свои пуговицы и поправлять портупеи.

— Да тихо вы! Думаете, мне ваша брага нужна, которую вы тащите в палатку, чтоб самогонку гнать. Шагом марш! — махнул я рукой, и бойцы мигом похватали свои канистры.

Как-то не очень у меня на душе, смотря на этих солдат. Руки чёрные от грязи, волосы в пыли. И при этом умудрились где-то надыбать бражку. Вот уж точно армейская смекалка!

— Беззубый, сюда иди, — позвал я бойца, который, не выпуская из рук драгоценный груз, подошёл ко мне, пока я рылся в вещмешке, — Держи! На закуску вам «красная» и «белая» рыба, — протянул я ему две банки минтая в томатном соусе и масле.

— Спасибо, товарищ лейтенант. У нас, правда, половина пайков осталась ещё, да только старшина, козлина, жмёт!

— Базовый сухой паёк по норме 1, кажется? — спросил я и боец молча, кивнул. — Не самый насыщенный — галеты, по банке тушёнки и каши с мясом, чай и сахар. Ничего не пропустил?

— Всё верно, — вернулся к нам и второй боец. — Мы с боевых только вернулись. Посидеть хочется, дни рождения отметить. Бражка есть, а с закуской проблемы.

— С моими банками вы много не посидите, — улыбнулся я. — Это я в качестве добровольного пожертвования.

— И на том спасибо! Может, вам чем-то помочь надо? Чего достать, принести? Есть, кстати, варианты… — перешёл беззубый на шёпот. — Достать чарса…

При этих словах паренёк аккуратно достал из кармана небольшой свёрток. Из него торчали края нескольких чёрных палочек, которым явно не место в кармане рядового. Да и вообще в жизни любого человека.

Внутри всё вскипело, и я резко схватил бойца за руку, выкрутив ему кисть на излом.

— Только пискни и оторву ко всем чертям твою клешню, — сказал я, осмотревшись по сторонам.

Боец терпел, но на лице было видно, что делать ему это всё сложнее. Второй попятился сначала назад, но встретившись со мной взглядами, остановился.

Ну, это уже слишком, ребятки! Что у пацанов в голове творится? Предлагать мне такую дрянь, как чарс. При одном только его упоминании я хотел отвесить хорошего отцовского леща пареньку. А он ещё и мне предлагает?

— Есть одна хорошая фраза на этот счёт, рядовой. Когда псу нечего делать, он начинает себе вылизывать яйца, а человек — употреблять запрещённые вещества. Надеюсь, ты меня понял.

— Понял, понял, — сказал боец и выдохнул, когда я отпустил его руку, вырвав у него