— Предположим, — не стал спорить Луль.

— Сколько из них в день вы съедаете?

— Я следую старому английскому правилу, которому меня научил мой наставник: «Съедай по одному яблоку в день и забудь о докторах навсегда».

— Хорошее правило, — я подбросил фрукт и поймал его. — А для кого остальные?

— Что? — не понял Игорь.

— В этом блюде яблок куда больше. Кто съест остальные?

— Понимаю, к чему вы клоните, — усмехнулся журналист. — Я возьму одно, самое красивое, быть может, завтра второе, но на третий день их заменят на свежие.

— А эти уйдут в шарлотку или джем, в котором каждое яблоко потеряет свою индивидуальность.

— То есть только уникальность сделала вас звездой.

— Я не считаю себя звездой, — мягко поправил я собеседника. — И моя тьма позволила мне привлечь внимание. Вот все остальное — уже заслуга счастливого случая и совсем немного моя собственная.

— Вы скромный.

— Честный.

— И кого же вы считаете звездой? — хитро усмехнулся парень.

— Вагош, — ответил я, точно знаю, что Луль вознамерился продолжить расспросы про Мезоамерику. — Она невероятно харизматичная, открытая, смелая и очень сильная.

— Вы говорите так, словно влюблены в девушку.

— В какой-то мере мы все чуточку влюблены в тех, кто нас восхищает, — не стал спорить я.

— У вас была близость? — нагловато спросил парень и его губы слегка поджались.

— Конечно, — совершенно серьезно ответил я, чем заставил брови журналиста подскочить вверх. — Я ощутил ее душу во время боя. Наши руки были омыты кровью одного противника. Это невероятно сближает.

— Я не об этом, — раздраженно отмахнулся Луль.

— Почему же не об этом? — с нажимом уточнил я. — Я точно могу сказать, что близость души намного важнее всего остльного. В момент соприкосновения души можно узнать человека куда глубже, чем во время соития.

— А соитие…

— Остановитесь, Игорь, — я презрительно скривился. — Прямо сейчас из грамотного и умного собеседника вы превращаетесь в торговца навозных лепешек.

— Так меня еще никто не называл, — хохотнул парень.

— Не благодарите, — я вернул яблоко на блюдо. — Мне никогда не удастся понять, для чего мужчины хвастают своими любовными похождениями.

— Победами, — поправил меня Луль.

— А вы воюете с женщинами? И если после близости с вами они оказываются проигравшими, то вам стоит найти себе учителя.

— Сильно, — выдохнул Игорь, откинувшись на спинку стула. — То есть про своих женщин вы говорить не станете.

— А разве у нас не отменили рабство?

— Что?

— Моих женщин не существует. Я никем не владею.

— Вам стоит подумать о карьере политика, мастер Морозов.

— Политика слишком сложна, — я качнул головой, следя за тем, как парень берет оставленное мною яблоко и внимательно его осматривает. — Для нее я слишком прост. Вряд ли сумею смолчать где нужно. А так и до конфликта недалеко.

— Однако, стоит отметить, что за короткий промежуток времени вы обрели достаточно много важных друзей.

— А бывают неважные? — я склонил голову к плечу.

— Вот! Вы опять меня поймали на слове!

— Только потому, что вы мне это позволили, — повинился я, с лукавой улыбкой.

— Странно, что вы не знали своего батюшку, потому что вы невероятно похожи на него не только внешне. Вы и в речах очень напоминаете мне Владимира Морозова.

— Вы были знакомы? — удивился я и ощутил, как странно защемило сердце.

Сам того не замечая, я потер грудь и лишь потом опомнился, вернув руку на подлокотник.

— К сожалению, только заочно. Ваш отец не любил публичность, предпочитая уединение. Прямо как ваш брат. Кстати, о нем…

— Вы смотрели записи с моим отцом? — не дал я сменить тему разговора. — Мне так и не удалось найти ни одного его интервью.

— Я слушал записи его лекций, — Игорь нехотя пошел у меня на поводу. — Ваш отец некоторое время преподавал в Имперском университете и вел курс боевых искусств.

— Даже так? — удивился я. — И насколько он был хорош в этом?

— Вы талантливы в него, Михаил Владимирович.

— Я бы очень хотел получить доступ к этим записям.

— Они открыты только студентам, но я могу попросить за вас, — с готовностью предложил Луль. — Если вы ответите мне на вопрос о вашем брате.

— Шантаж, — я повторил его позу, поставив локти на стол. — Вы коварный человек. Но мне нечего скрывать. Как и моему брату. Если вы не станете спрашивать о том, что он делает в своей опочивальне, то я с легкостью отвечу на ваши вопросы.

— О как, — Игорь хмыкнул и с деланным разочарованием покачал головой.— А я ведь собирался спросить именно об этом.

— Увы.

— Но могу найти другую тему для обсуждения, раз вы так храните интимные секреты Морозовых.

— Не делаю из этого шоу, — со значением поправил я собеседника.

— Куда так часто отлучается из имения ваш брат?

— Не делаю шоу, — я поднял указательный палец вверх.

— Я спросил не об этом.

— Неужели? — я потер переносицу и начал назидательным тоном. — Что вы знаете о ведьмаках, господин Луль?

— Узнаю этот тон, — фыркнул парень, но под моим тяжелым взглядом сделал вид, что стушевался. — Почти все, о чем ведают большинство. Мы существуем в одном мире и тайн в вашей жизни не осталось.

— Предположим, что вы правы, — я кивнул. — Но что вы знаете, о нашей репродуктивной особенности?

Парень на мгновенье замер, а потом откашлялся.

— О чем?

— О том, как у ведьмаков появляются дети.

— Понятное дело, что от женщин…— начал было парень, а потом выдохнул, — неужели ваш брат ищет себе… супругу?

— Я не стану подтверждать ваш домысел.

— Но и опровергать его не станете! — Луль хохотнул и с хрустом откусил яблоко, которое до того лежало перед ним.

Он тут же скривился и выплюнул на ладонь кусок. Мякоть оказалась обычного цвета.

— Что это? — нервно сглотнул он и посмотрел на меня с подозрением.

— Что случилось?

— Яблоко кислое, —