И тут как-то сами собой сквозь лёд памяти стали проступать тёплые по ощущениям моменты жизни с Кирой. И совершенно оправданно из своей неглубокой ещё «заморозки» оттаял первой радостной капелью последний банкет по случаю очередного их общего, а не только Кириного успеха — диссертации. Но как только тёплые капли недавней гордости за Киру — и за себя, жена ведь! — отметились звоном по льду замёрзшей души, то, словно мгновенная яркая молния, стрельнул и обжёг из памяти самый первый там взгляд на неё Антона — полный сухих слёз и невыкрикнутых слов.

«О, господи!» — аж до дрожи протряс этот взгляд из памяти, тяжело упавший на её разболтанную эмоциями психику. Бедная женщина даже вспотела.

«Нет! — взяла себя в руки мгновенно, как только подумала об успокоительных таблетках. — Нет и нет, Антоша! Ты — не вариант. С тобой не до таких переживаний было бы… Никакого аристократизма — сплошная борьба за жизнь в условиях нищеты».

Она подумала так в совершенно искренней ледяной твёрдости… Но и ощущая уже мягкость, когда вспышка обожгла и потухла, и после неё остался лишь слабый, хотя и устойчивый — первая любовь всё-таки! — огонёк в душе, окончательно тающей в действительно тёплых воспоминаниях.

Когда сидела и пила кофе на кухне, Диана ещё раз попробовала — и весьма успешно! — убедить себя в общей удаче своей брачной партии. Но и не отметить своего облегчения от того, что муж ушёл, и что она не отреагировала на его призывный к миру взгляд, тоже не могла. «Похмеляться, поди, отправился», — подумала она, впрочем, абсолютно беззлобно и успокоилась безо всяких таблеток и капель.

«Сила в нём есть… Всегда была… Когда прижмёт — сам бросит. Пускай пресытится. Перебесится. Или действительно прижмёт что-то так, что сам свою пьяную гулянку забудет. Мало таких случаев, что ли? Нравится она ему пока…»

И тут ей с сарказмом нового отчаяния стало пронзительно ясно, что если и прижмёт её мужа что-то, то уж точно не её обида или гнев… «Папаша прижмёт, больше некому!» — она даже хохотнула в удовлетворении, что и этот барчук — её муж — всего лишь барчук, но не барин.

Однако эта мысль даже не обижала — она злила. Выходило из этих рассуждений, что Диана сама по себе тогда вообще никто — собственность Кирилла, папин подарок в виде разрешения на ней жениться. Действительно кукла — плюш… почти как плешь бессловесная.

«Интересно, а если измена? Как он отреагирует? Ну-ка, попробуем смоделировать ситуацию…»

И первым делом она вполне рационально начала прикидывать, чем это может обернуться лично для неё, и делая для себя печальное открытие, что она своего мужа толком-то и не знает.

«Тут ведь как… Мужики гораздо болезненнее переносят женскую измену, чем наоборот. Природа — ничего не поделаешь… Но один мужик, почувствовав только возможность женского адюльтера, делает нужные ей выводы и меняется в нужную ей сторону — это бывает редко, но этого я и хочу. Другой бросает изменницу, не задумываясь. А третий вообще никак такую возможность не рассматривает — не принимает её всерьёз. Но когда вдруг узнает о свершившемся (или якобы свершившемся) факте, то и убить может… Сначала его, потом её, а потом и себя… И ладно бы — его и себя… Но ведь и её! Вдруг и этот такой же… Перемкнёт в мозгах — собственник же! И задуматься не успеет — не сможет — о том, что есть что терять и кроме неверной жены. Два наглухо проигрышных варианта против одного призрачно выигрышного… Нет, риск явно неадекватен! Измена — это крайний случай, однозначно. А вот слабый намёк на сохранившуюся независимость жены, могущую стать фактором измены… Чтобы не только с небес на землю спустился, но и нрав свой явил при полном отсутствии состава преступления, но вполне возможном его возникновении при его таком ко мне отношении. Точно! Чтобы не только умом понял, но и гордыней своей прочувствовал. Если же оставить всё как есть сейчас, то дальше будет только хуже, ибо всё ещё только началось, и до пресыщения явно далеко…»

Телефон… Светка… Этой-то чего надо?

— Да. Привет.

— Что с тобой? Привет. Голос какой-то…

— Заболела… Нервы…

— Что так? Со своим что ли?…

«Оно тебе надо?» — мысленно разозлилась Диана на точность предположения подружки. Промолчала.

— Динь-динь, слушай, — защебетала трубка тем ласковым тоном, каким подруги приглашают друг друга в свои сердечные тайны. — А ты этого Антона хорошо знаешь? Ну, того…

— Знаю. А что?

— Ну, ты же знаешь, что было, да?

— Было — прошло… Дальше что?

— Да я хотела его навестить в больнице… Думала — раненый же… Меня защищал… Так романтично!..

«Дура», — мелькнуло безотчётно злобно в Динь-динь-голове.

— …Накрасилась, приоделась, надушилась… Лучше, чем в кабак, прикинь, в больницу-то!.. Собралась, короче, с гостинцами, а его там нет уже. Значит, не сильно раненый, раз уже отпустили. Даже обидно стало — трагизма… вернее, пока ещё, слава богу, только драматизма поубавилось… Хотя… Был бы он уже инвалидом, то ещё хуже было бы… На черта он такой нужен? Утку ему под кроватью менять?…

Диана, наконец, улыбнулась — её бодрил ироничный рассказ Светки о своих переживаниях и связанных с ними событиях… «Или наоборот: событиях — переживаниях? Неважно! Но Светка не дура всё-таки, и это хорошо!»

Она расслабилась.

— Ну… Завершай.

— Слушай, Динь-динь… Неудобно мне как-то… Надо бы выразить признательность…

— Ладно тебе! Скажи — понравился.

— И не без этого… Есть в нём что-то такое… Короче, как мне его найти?

У Дианы был номер телефона Антона. Но какая же мужнина жена признается в этом? Да кому?! Подружке. Вы с ума сошли!!! Она и сама не знала, зачем его с Кириной телефонной базы втихаря списала… Списала и всё! Уж, ясное дело, не затем, чтоб звонить! Поэтому ответила так:

— У Кирилла его номер есть. Придёт — спрошу.

— Диночка, ты — чудо! Только…

— Что ещё?

— Самой мне как-то неудобно… Навязываюсь, типа… Что-нибудь подумает ещё… Ну, ты понимаешь…

— М-м-ц, ой-й! — постановочно цыкнула Диана, мгновенно вспомнив про божий промысел. — Ладно. Сошлись на нас с Кирой и пригласи его куда-нибудь, ну, за компанию — вчетвером. Ага?

— Динь-динь, ты — чудо! — ещё более искренне прощебетала подружка. — Жду от тебя номера. Целую.

— Пока, — отключилась Диана, уже о другом думая и торжествуя: «Надо же, как удачно пасьянс складывается!»

Она