стороны… Нельзя в этой дурацкой псевдоактивности видеть одну только сатиричность. Влиятельность-то туповатого в учёбе и умело циничного в жизни «активиста» видели и осознавали все. И никто не мог открыто и высокомерно рассмеяться ему в лицо. Боялись. Все боялись! Даже преподаватели!. Поэтому терпели его и тянули по всем учебным дисциплинам. Значит, в его бессмысленной деятельности был-таки некий смысл. Уж он-то точно не затеряется после получения диплома, который нужен «активисту» исключительно для анкеты. Он-то ведь себя и дальше видит в роли общественного деятеля. Политика! Руководителя какой-нибудь партии! Депутата! Кандидата! И протчая, протчая, протчая… Поэтому он тоже согласен терпеть общественное университетское презрение. И терпение его держится и крепится простой, известной фундаментальной формулой: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним».

А что? В этом точно есть смысл. Антон понял, что не станет пренебрегать «активистом». Более того, он живо вольётся в эту «общественную деятельность». Он разовьёт не просто активность — он поставит её на новую организационную основу. Он сделает так, что реально-общественное «фи» в его адрес просто не успеет родиться. Вместо него появится если не уважение, то страх. Который, впрочем, тоже включает в себя уважение пусть и другого, животного, свойства. А он, Антон Малой, заменит самого главного активиста. Да. Так и только так! Если уж выхода нет и надо что-то делать, то делать это «что-то» надо по полной программе и на максимально возможном уровне. Чтобы окружающие в восхищении снимали шляпы. Главное в этой работе — это демонстративная убежденность и твёрдость во взгляде. Тогда окружающие и думать не смогут о предполагаемом его цинизме. Вернее не так… Цинизм-то ведь никуда не денется. Но при нужном антураже «дурак его не заметит, а умный про него не скажет».

Очень скоро Малого познакомили со штабным куратором… вернее, Куратором. Да, именно так. С большой буквы! В его облике явственно проглядывалась старая службистская выправка. Он умел приветливо улыбаться и от его улыбки собеседник одновременно потел и мёрз. Куратору понравилась активность и инициатива молодого человека, взалкавшего порядка в стенах альма-матер. Юноша, ведь, всей своей сутью служил живым примером для оболтусов и ряженых куриц, в силу возраста неправильно ещё понимавших, что такое настоящая свобода. Свобода быть полезным Отечеству (с большой буквы, разумеется!). Не всё в высказываниях энтузиаста бесспорно, конечно, но общая направленность, вектор инициатив — верный. Надо только молодому человеку теперь чаще встречаться с Куратором. И не только в штабе активистов из числа студентов университета, а и лично, в неформальной, тэсэзэть, обстановке. В парках, к примеру, скверах. А что? Прогулки на свежем воздухе располагают к размышлениям о жизни, о мироустройстве, о своей роли, об обязанностях и связанными с ними правах. А для начала надо бы ввести в действие прозвучавшее предложение товарища Малого об организации студенческой дружины. Добровольной, конечно же! Причем, дружины общеуниверситетской… Конечно, конечно! Зачем замыкаться в рамках только одного курса? Ведь надо дружиной охватить всё студенчество. Пусть она будет организована по хорошо известному и отработанному принципу, суть которого проста… Ах! Товарищ Малой знает суть этого принципа. Ну что ж? Тем лучше. Надо только продумать механизм поощрения наиболее активных, деятельных и продуктивных дружинников. Надо, чтобы они были не только примером для других, менее сознательных своих товарищей, но пусть они станут и объектом зависти. Да-да, а как же?! Надо чётко показать, что государство любит тех, кто любит его и не жалеет времени и сил для его благополучия и процветания. Кстати!.. Надо бы решить вопрос с особыми приметами… в смысле, признаками дружинников. Наверное, не надо изобретать велосипед, а надо вернуться к старому, испытанному приему — к нарукавным повязкам (кто бы мог подумать?!) с соответствующей аббревиатурой. Товарищ Малой согласен? Ну и чудно! Пусть готовит организационный проект. Кадры… Полномочия там… Права, обязанности. Надо будет его обсудить, внести коррективы… Ну и… Товарищ Малой должен быть готов возглавить студенческую дружину… Так её и назвать, наверное: ДСД — добровольная студенческая дружина. Нет! Не надо с заглавной буквы. В простом, рабочем режиме… Без лишнего пафоса.

— Я вот о чём хотел бы с вами поговорить, уважаемый Антон, — во время очередной регулярной «планёрной» прогулки спокойно заговорил Куратор. — Ваши успехи в руководстве ДСД заметны и бесспорны. И не в статистике дело. Хотя и она говорит о многом: повысилась дисциплина студентов, как следствие, улучшились показатели успеваемости, в правильном направлении растёт общественная активность молодежи. Это всё хорошо. Но это можно считать закономерными начальными успехами организации, обусловленными во многом эффектом новизны. Я бы сказал, даже неожиданности для общей массы учащихся, привыкших к так называемой «студенческой вольнице». Когда молодежь в её безответственности ограничивают преподаватели — это одно. И совсем другое, когда она испытывает контроль за собой со стороны своих товарищей. Для неё это неожиданный и даже пугающий фактор. Согласны со мной?

— Да, — ещё бы Малой был не согласен! Тем более, что это так и есть.

— Но… — Куратор остановил свой неторопливо уверенный шаг и резко повернулся лицом к подшефному собеседнику. — Со временем… Причем, довольно коротким временем! Студенты привыкнут и освоятся в новых для них условиях. На то они и студенты — передовая, тэсэзэть, часть нашей славной молодёжи. Самая грамотная и мыслящая её часть. А человек, ведь, такая скотина, которая ко всему привыкает и приспосабливается. Прямо как клопы и тараканы, честное слово. Согласны со мной?

— Да.

— А раз они привыкнут и научатся жить в новых условиях, то обязательно появятся неформальные, тэсэзэть, лидеры или просто демагоги-ловцы некрепких человеческих душ. Это закон. Они всегда есть, какие бы благие цели не ставились перед обществом. Заметьте, благие эти цели не для тех, кто их ставит, а для самого этого общества, не до конца способного понять, в чём его благость! В нашем случае — студенческого общества. Всегда найдётся некто, кто станет подобно шавке на слона лаять. И ладно бы, если бы этот лай был конструктивной критикой. То есть, отвергая, предлагал бы свои методы по достижению нашей общей благородной цели. Не-ет!!! Они, эти злопыхатели, будут целенаправленно выискивать возможные, а чаще даже надуманные, минусы в любой передовой общественной инициативе. И ладно бы, коли так. Не одно масштабное дело без организационных и функциональных издержек не обходится. Все эти «кухонные разговоры» были бы нам, как у вас говорится, «по фигу», ведь, собака лает, а караван идет. Но!.. Я не зря сказал, что студенческая, академическая университетская среда — это не простая серая масса тупых и убогих людишек, для которых за счастье иметь