Пока человек, купивший меня на несколько ночей, отмывался от дорожной пыли, я лежала, смотря в потолок и думая о Палии. Если я раньше и думала, что людям требуется помощь, то теперь уверилась, что не всем. Как написал один автор популярных в моем прошлом стишке – пирожке:

«здесь территория свободы

и если вздумаешь сбежать

мы всё равно тебя поймаем

и заново освободим»https://litmarket.ru/ebook/edit/na-voloske#_ftn1.

Так что, освобождать лягушек из болотной жижи я решила прекратить, а вот Крита, которая за такое с собой обращение могла и с жизнью разобраться, была мне дорога. Да и активность ее больше мне подходила. Была в ней и борьба, и жажда такой жизни, которую она заслуживала.

— Моему слуге сказали, что тебя сегодня в загон работать отправляли? – голос Шоарана вывел меня из раздумий, и я быстро села, расправив рубаху.

— Да, было дело.

— Ты же могла из дома вовсе не выходить! Как ты умудрилась снова поругаться с Фалеей? – он большим отрезом ткани вытирал голову. Рубаха, скорее всего, надетая на мокрое еще после помывки тело, была влажной. Вместе с этим мужчиной в дом вошла долгожданная прохлада. Он заметил как я вдохнула и не полностью закрыл дверь.

— Она сама вызывает меня к себе, но потом что-то с ней происходит.

— Ты могла стать ее любимицей.

— Обойдусь, ридган. Не надо мне такой любви. Она меня как скотину использует, но при этом любит? Так? Только вот, любой скот к старости прикалывают, потому что перестает приносить прибыль, - я снова прикусила себе язык и обещала не трындеть, но что-то было сильнее меня. Я уже начала понимать, что в моменты большого страха, и неуверенности меня словно подменяют. Может, это характер Малисат?

— Не каждый воин имеет такую смелость, Мали, - он присел рядом и улыбнулся. А я решила брать быка за рога, пока тот не очухался. Забралась за его спину и начала привычно уже для него – с шеи, а когда он расслабил плечи, потянула рубаху вверх и нажала на плечо:

— Ложитесь, ридган. Завтра утром вы не узнаете своего тела, - увещевала я его елейным голосом.

— Ты - франгана, просто не говоришь об этом, - сонным голосом Шоаран что-то говорил, но, как я поняла, он уже практически не боролся со сном. Двадцать минут расслабляющего массажа сделали свое дело.

— Нет, я Малисат, ридган.

— Ты франгана Малисат. Ты лечишь тело и душу, я пока не знаю, как ты это делаешь, но когда ты руками давишь на мою спину и что-то говоришь, я забываю обо всем.

— Нет, ридган. Я не франгана, - ласково, но с нажимом отвечала я. Еще не хватало, чтобы они заставили меня лечить кого-то.

— Я ридган по рождению, но канафар по призванию. Ридган – мой титул, а воин – призвание. Ты мало что знаешь о себе, Малисат, или слишком много скрываешь, - теперь речь его была как у человека, который засыпал от хорошей дозы снотворного.

— Я уже не уверена, что хорошо знаю себя, - ответила я уже для себя, осторожно поглаживая спину чужого мне человека, который неожиданно стал моим спасением хотя-бы на эти три дня.

Усталость навалилась страшная: физическая работа и нервы давали о себе знать. Я бесстрашно легла рядом с этим великаном и мгновенно заснула.

Утром я проснулась снова одна. Но в ту же секунду дверь отворилась, и я увидела служанку:

— Вставай, Парамай уже работает, - коротко заявила новая девушка, не поднимая на меня глаз.

— А мой хозяин велел не уходить, - заявила я, но, скорее, для того, чтобы позлить барышню.

— Твоя хозяйка – ридганда Фалея, - ответила та и указала мне на выход. Я встала и пошла за ней, и даже была рада тому, что снова встречусь с этим милым стариком. Мне еще предстояло побольше узнать об этом мире, а за работой разговор получался легкий и непринужденный.

— Как хорошо, что твое наказание продолжается, - завидев меня, сказал Парамай.

— И я этому тоже рада, - улыбнувшись, ответила я ему.

— Твой вчерашний рассказ сначала казался мне выдумкой, но я половину ночи не спал, обдумывая его.

— Я хотела попросить тебя рассказать мне об этом мире. Как он называется? Синцерия?

— Да, идем, сначала нас ждет чай, думаю, тебя так и не кормили, - указал он на свою избушку, как только служанка исчезла за воротами.

— Да, даже воды не успела попить. Я хочу хоть немного узнать о Синцерии, Парамай.

— Ладно, слушай, только не перебивай, иначе я собьюсь. Голова уже путает события, девка, - кипяток полился в пузатый глиняный чайник, заполненный травяным сбором, и комнату, окутал аромат лета и меда. Я подвязала вчерашними шнурками рубаху и волосы, как вчера, и села поудобнее, помня, что дед не станет рассиживать с чаем слишком долго.

— Хорошо, молчу, - ответила я.

— Так давно, что отцы наших отцов и отцы их отцов, и даже еще дальше, не видели того времени. Великий Воин Гросс был младшим, но самым умным из сыновей. А к тридцати зимам уже славился столькими победами, что и сам не мог вспомнить сколько их было. Кочевники не хотели поддаваться, и все его братья погибли в войнах, но Гросс осилил не только их, он остановил кровавые распри, став единственным правителем, который начал собирать под свое крыло небольшие станы. Он начал собирать Империю, - старик выдохнул, поставил свою огромную кружку на стол и показал мне, что следует идти работать.

Мы раскладывали из мешков овечью шерсть на солнце. Мешков было много, и он продолжал свое повествование к моей радости:

— Его назвали Гроссом Завоевателем, и тогда о нем узнал Владетель Варкона. И через время он устроил брак Гросса со своей дочерью. Тем самым укрепив государство, которое перешло в руки его сына. Но недолгим было правление юного кангана – через весну его отравили в его же покоях. Сыновья Гросса, коих было тогда больше шести, росли, а жена рожала ему новых.

Подробности войн Парамай не упускал и настолько конкретно называл имена всех сыновей Гросса, что мне становилось не по себе. Хотя ведь мы тоже знаем историю и, если перечислить всех царей, а потом славных правителей после заката правящей династии, то наберется не меньше… но деду, судя по внешности и воспоминаниям о детстве, не меньше ста лет.