рамках доверия Генриха и секретности: у него были министры, а не премьер-министры. А если министры проводили политику, не получившую одобрения короля, они действовали на собственный риск или за его спиной, когда тот был занят личными делами. Однако легкость в получении аудиенции, которую Генрих одинаково предоставлял придворным, соперничающим советникам и иностранным послам, гарантировала, что он недолго останется в неведении о важных политических событиях. Его двор странствовал по Южной Англии и центральным графствам страны, но связь с Лондоном и Вестминстером осуществлялась ежедневно, если не дважды в день. Министры и придворные Генриха постоянно участвовали в политических интригах и соревновании за королевское покровительство и продвижение по службе, но король оставался исходным источником власти.

Соответственно, правил Генрих, а не Уолси или Кромвель. Однако, хотя его решения создавали и уничтожали жен, советников и группировки, он прислушивался к близким людям гораздо больше, чем предполагал сам, он поддавался влиянию и даже манипуляциям со стороны господствующего баланса сил при дворе. Хотя король и шутил: «Если я подумаю, что моя шляпа узнала мои тайные мысли, то брошу ее в огонь и сожгу»[141], Генрих на самом деле «носил сердце на рукаве»[142]. Джон Фокс, несмотря на явную протестантскую предвзятость, несомненно, попал в самую точку, написав следующее:

Пока королева Анна, Томас Кромвель, архиепископ Кранмер, господин Дэнни, доктор Баттс с другими подобными им людьми находились рядом с ним и могли убеждать его, какой инструмент славы Господней сделал больше для церкви, чем он?.. Так, когда возле него был хороший советник и голос советника был слышен, король делал много добра. И также, если дурной и грешный советник под хитрыми и коварными предлогами единожды внедрится, не допуская правду до ушей принца, то, как раньше для веры хорошо делались многие добрые дела, так теперь все снова поворачивалось вспять[143].

Томас Уолси, первый министр Генриха, имел больше свободы по сравнению с его преемником Кромвелем, поскольку молодой Генрих меньше вмешивался в дела до 1527 года (возможно, лишь до 1525), чем впоследствии. Поворотным моментом в этом отношении стала кампания по первому разводу короля, всерьез начавшаяся летом 1527 года, когда в отсутствие Уолси Генрих взял на себя инициативу в ведении дела и организации прений[144]. Если в первой половине правления Генрих больше отвлекался на забавы, то именно потому, что был доволен Уолси. Это, конечно, означает, что Уолси, которого описывают не только как министра, но и как alter rex («второго короля»), был значительно более верным слугой короны, чем рассказывает нам традиционная историография[145]. Уолси впервые вошел в состав королевского Совета в июне 1510 года. Он родился в 1472 году в семье мясника из Ипсвича. Стремясь к выгодной должности в церкви, он окончил колледж Магдалины в Оксфорде, получил степень бакалавра гуманитарных наук и в 1497 году стал членом совета колледжа. После посвящения в сан священника в 1498 году Уолси занял место казначея колледжа Магдалины, но был обвинен в расходовании средств на завершение башни Магдалины, не имея на это надлежащих полномочий. Хотя обычно утверждают, что этот поступок выражал его подход к управлению, более вероятно, что вся история вообще сомнительна: Уолси оклеветали за поддержку, которую он высказал в адрес отсутствовавшего президента колледжа Ричарда Мейхью во время перебранки сотрудников.

После 1501 года Уолси обслуживал одновременно несколько приходов и последовательно был капелланом архиепископа Генри Дина и сэра Ричарда Нанфана, заместителя лейтенанта Кале. В 1507 году Нанфан рекомендовал его Генриху VII, и король сделал Уолси королевским капелланом, отправил с дипломатическими миссиями в Шотландию и Фландрию, а также назначил настоятелем соборов в Линкольне и Херефорде. В ноябре 1509 года Уолси стал раздатчиком милостыни Генриха VIII, а через пять месяцев сменил Томаса Рутала в должности архивариуса ордена Подвязки. Однако главным успехом стало его членство в Тайном совете. Наставником Уолси был Ричард Фокс, вернувшийся в центр внимания с восшествием на престол Генриха VIII. Фокс был лордом – хранителем Малой печати, но ему требовалась помощь, и Уолси проявил свои организаторские способности во время первых войн Генриха VIII с Францией. Англо-испанская кампания 1512 года с целью вернуть Аквитанию не принесла успеха, но в 1513 году Уолси координировал вторжение Генриха VIII в Северную Францию, которое завершилось взятием Теруанна и Турне. Эти завоевания не имели серьезного стратегического значения – Томас Кромвель на заседании парламента 1523 года называл обе крепости «примитивной собачьей конурой», – но они радовали короля. К тому же в сентябре 1513 года граф Суррей в битве при Флоддене разгромил шотландцев, с которыми Людовик XII заключил союз. Вся шотландская знать – король, три епископа, одиннадцать графов, пятнадцать лордов и примерно четырнадцать тысяч солдат – полегла на поле боя.

Генрих VIII продолжил войну дипломатическими средствами. В августе 1514 года Уолси заключил мирный договор, по которому Генрих и Людовик XII гарантировали, что будут соблюдать мир до истечения года со дня смерти того или другого, Генрих вернул себе деньги, полагавшиеся ему по Этапльскому договору, а Людовик заключил брак с сестрой Генриха Марией. «Я был автором этого мира», – хвастался Уолси. Однако его хвастливое заявление было чистой правдой, и он немедленно сменил сан епископа Линкольна, пожалованный ему в феврале 1514 года, на вакантную должность архиепископа Йорка. Папа Лев X уже назначил его епископом Турне, но Уолси признал нереальным собирать доходы, конкурируя с французским избранным епископом.

Успех Уолси в достижении англо-французского брака продемонстрировал его способности к дипломатии. Ключом к искусству тюдоровского министра отчасти было его чарующее обаяние, а Джордж Кавендиш, биограф Уолси того времени, приписывал ему «особый дар врожденного красноречия виртуозно говорить одно и то же». Он, таким образом, «мог теми же словами убедить и увлечь своей целью всех людей»[146]. Когда более старшие советники, пришедшие при Генрихе VII, сетовали, что его сын чрезмерно предается удовольствиям, и предлагали ему регулярнее посещать заседания Совета, Уолси, к радости Генриха VIII, советовал прямо противоположное. Кавендиш утверждал, что Уолси откровенно предложил освободить Генриха от груза государственных дел; представляется маловероятным, но Уолси настаивал на своем любыми средствами. «Таким образом этот раздатчик милостыни управлял всеми теми, кто раньше управлял им»[147].

Подобно Дизраэли, Уолси не имел основополагающих политических принципов. Гибкий приспособленец, он мыслил категориями Европы в грандиозном масштабе и был опытным политиком. Его стратегия вела к централизации английской политики: твердое правление Генриха VII продолжалось другими средствами, и политическое внимание концентрировалось на Вестминстере и королевском дворе, а не на феодальных поместьях магнатов и священнослужителях. Уолси постоянно вмешивался в дела аристократов, крупных джентри и жителей Лондона, он требовал, чтобы многие из них присутствовали при дворе. В собственную свиту он тоже собирал видных людей, соперничая с