Шрифт:
Закладка:
На закате поле покрывалось росой, и женщины заканчивали свою работу.
После тяжелого дня девушки все вместе отдыхали, пели песни. А на следующий день все снова выходили в поле и принимались за тяжелый труд.
Каждая жница старалась закончить работу на своей полосе в один день с остальными. Если же по уважительным причинам (например, по состоянию слабого здоровья) у нее это не получалось, ей помогали все женщины деревни. Это, как вы уже знаете, называлось «толока», «помочи».
Последний день жатвы назывался «дожинки», он был наполнен разными магическими обрядами и воспринимался крестьянами как окончание «родов земли». Следовало поблагодарить матушку-землю за хороший урожай и попросить ее плодоносить на будущий год.
Один из главных обрядов этого дня – «завязывание бороды», когда некоторое количество колосьев специально оставляли несжатыми, чтобы оформить их надлежащим образом. «Борода» завязывалась по-разному: колосья заплетались в одну или несколько кос или свивались жгутом и пригибались к земле. Около завязанной «бороды» расстилали белую скатерть, на которую ставили ритуальные угощения: хлеб, соль, молоко. Обряд «завязывания бороды» имел древние дохристианские корни и осмыслялся нашими предками как жертва божеству Велесу – полевому хранителю и хозяину хлебных полей, а также православным святым-покровителям: Николаю Угоднику, Богородице, Илье-пророку. Надо сказать, православная церковь такие действа не одобряла. Однако все поверья и обряды так прочно закрепились в жизни и сознании русского народа, что искоренить их полностью было невозможно.
Крестьянки во время жатвы. 1910–1916 гг.
И эта приверженность древним обычаям отражена даже в названиях «бороды»: «Богова борода», «Николина бородка», «борода Ильи», «борода Спасителя», «Богородицы косица».
В последний день полевых работ, по обычаю, бабы кувыркались-валялись по сжатому полю, произнося при этом: «Нивушка, ты нивушка, отдай мою силушку на другую жнивушку»; «Нивка, нивка! Отдай мою силку: я по тебе ходила, силушку свою ронила. Тебе, нивушка, гной (навоз), лошадушкам лой (силу), а мне, рабе, доброе здоровье!»
Окончание тяжелой страдной работы отмечали празднично. Вечером в последний день в деревне устраивалась коллективная трапеза с пивом, вареным мясом и обязательно с «отжиночными» пирогами, приготовленными из свежей муки. Народ выходил на улицу, пел песни, веселился, молодежь водила хороводы и гуляла до утра.
Крестьянка с серпом и колосьями в поле. До 1878 г.
Всякий, кто дорос, спеши на сенокос
В самом конце июня в русских деревнях и селах начинался сенокос – работы по заготовке сена на зиму. «Июнь с косой по лесам пошел», – говорили в народе. Крестьяне начинали выходить на луга со дня Самсона Сеногноя (27 июня / 10 июля), с Петрова дня (29 июня / 12 июля) или с летнего дня Кузьмы и Демьяна (1/14 июля). Сено заготавливалось на больших лугах, расположенных возле рек, и на небольших полянках возле леса. Сенокосные угодья могли находиться как вблизи деревни, так и на некотором расстоянии от нее.
На дальние луга крестьяне выезжали всей многочисленной семьей. Дома оставались лишь старики да малые дети. Вот как, например, отправлялись на сенокос крестьяне из Калужской губернии в конце 1890-х годов: «Настало время косовицы… Все едут на семи-восьми лошадях с сундуками (с съестным), с косами, граблями, вилами. На каждой почти телеге три-четыре человека, конечно, с ребятишками. Некоторые везут бочонок квасу, кувшины с молоком. Едут разряженные: мужчины в ситцевых рубахах всех цветов и самой дикой фантазии; молодежь в пиджаках, сверх того жилетах… Женщины представляют из своих сарафанов с оборками и казачков-кофточек в талию такой цветник, что в глазах рябит. А платки! Их разнообразию и яркости нет числа… Подростки и дети тоже стараются нарядиться во все лучшее. Едут и поют во всю мочь песни» («Из материалов этнографического бюро князя В.М. Тенишева: Русские крестьяне». Т. 3).
Время сенокоса крестьяне, особенно молодежь, ждали с нетерпением: яркое солнце, возможность искупаться в реке, обилие цветов и душистых трав – все это создавало атмосферу радости и счастья.
Жители каждой деревни, приехав на место, устраивали стоянку: ставили шалаши, в которых отдыхали днем, заготавливали хворост для костра. Таких стоянок вдоль берега реки могло быть несколько, и каждая принадлежала жителям одной деревни. На лугу работали все вместе, дружно, а скошенную и высушенную траву потом делили между семьями.
На косьбу выезжали очень рано, еще до восхода солнца, чтобы не пропустить время, пока луг покрыт росой, – влажную траву легче косить. Когда солнце поднималось над горизонтом, семьи садились завтракать тем, что привозили с собой: ели мясо, хлеб, молоко, яйца, лук, пили квас, воду. После отдыха снова косили, затем раскладывали траву на лугу, чтобы она просохла. Потом обедали и отдыхали. За это время трава немного подсыхала, и ее начинали ворошить граблями. Вечером высушенное сено складывали в копны.
На лугу работали дружно, каждый знал свое дело. Парни и молодые мужчины косили траву. Женщины и девушки раскладывали ее рядами, ворошили и собирали в копны. Вечером взрослые мужики готовили косы к следующему дню – отбивали их молотками на небольших наковальнях. И этот характерный звон разносился по всей округе, означая, что работа закончилась.
Для молодых парней и девушек сенокос был временем веселья и радости, возможностью покрасоваться, а также показать свое трудолюбие и ловкость. Веселье царило в обеденное время, когда старшие отдыхали в шалашах, а молодежь шла купаться. Главное же гулянье наступало вечером, после захода солнца. Незамужние девицы и холостые парни пели песни, водили хороводы, плясали под гармошку. Такое веселье могло продолжаться почти до самого утра, с одобрения взрослых.
Даже если сенокос проходил недалеко от деревни и крестьяне каждый вечер возвращались домой, это все равно было любимым летним временем. Очевидцы вспоминали: «При благоприятных условиях уборка сена считается одною из приятнейших сельских работ. Время года, теплые ночи, купанье после утомительного зноя, благоуханный воздух лугов – все вместе имеет что-то обаятельное, отрадно действующее на душу. Бабы и девки имеют обычай для работы в лугах надевать на себя не только чистое белье, но даже одеваться по-праздничному. Для девок луг есть гульбище, на котором они, дружно работая граблями и сопровождая работу общей песней, рисуются перед женихами». [15]
Крестьяне на отдыхе. Санкт-Петербургская губерния. 1860–1869 гг.
На поле
