Шрифт:
Закладка:
— Тише ты, — сказал Ричард и, решившись, хлопнул по морде ладонью. — Потопишь сейчас.
Змей свистнул и приподнялся.
А чешуя у него сухая. И горячая, как не бывает у рыб. Крупная. Каждая чешуйка — с ладонь Ричарда, и не гладкая вовсе, а шероховатая.
С узором.
И дыхание тоже горячее.
И сам он… нет, Ричард далек от того, чтобы понять мысли змея, если они вообще имелись. Но вот сейчас он четко понимал, что зверь не опасен.
Что он и вправду молод.
Любопытен.
Что здесь, в закрытой бухте, ничего-то не происходит, а потому большую часть времени змеи спят, там, внизу, зарывшись в теплый мягкий ил. Иногда их сон тревожат, что люди, что твари.
Но змеи давно научились справляться и с тем, и с другим.
Стражи.
Вот, пожалуй, именно, что стражи. Созданные для этого в незапамятные времена, змеи и ныне помнили о том, что должны делать.
Охранять.
Не пускать.
Никого. Никого из тех, кто не знает, как обозначить себя. А Ричард, выходит, знает… или просто повезло.
— Послушай, — почему-то не отпускало такое же ясное ощущение, что змей превосходно понимает человеческую речь. Или не совсем речь? Тьма тоже умеет говорить. И если так, то это шанс, которым стоит воспользоваться. — Во-первых, нам надо туда.
Ричард указал на берег, который был близок и недоступен, потому что змеи змеями, а вода водой. Вплавь он все-таки не рискнет.
Змей свистнул, и на свист его отозвались. Из моря поднялись еще две головы. Старший… старший смотрел на Ричарда. А Ричард теперь смотрел на него.
Тепло.
Давно.
Он пытается рассказать, этот змей. И Мудрослава точно поняла бы все, таков её дар, а потому жаль, что Мудрославы здесь нет. Сам Ричард тоже пытается… слушать?
Город.
Корабли. Картинки ясные. И сменяют друг друга. Город другой. Змеи тоже видят разницу. И тот, что поднялся из вод, тогда был очень-очень молод. Его только выпустили в бухту, чтобы он здесь набрался сил, перед тем, как отправится в открытое море.
Он помнил.
И город. И море, которое имело совсем другой вкус, чем там, где змей рос. И корабли.
И погонщика, что приходил, садился на старую лестницу. Он приносил бараньи туши, потроха и тьму. Тьма была иной, не такой, как у Ричарда, но змею нравилась. Погонщик иногда разговаривал. Он знал, что Змей должен понимать речь.
Речь понимал.
Людей нет.
Но потом однажды что-то случилось.
Тьма.
Она пришла из города, она спустилась по каменным лестницам в море, и отравило их. И само море поднялось. Была буря. Такая сильная, что море вышло из берегов и взобралось по старой каменной лестнице, чтобы затопить улицы. А вниз спустилась тьма. Она была злой, как и создания, что её несли.
Картинки менялись быстро.
Странными они были. Очень. Змеи все же видят иначе, нежели люди.
— Хороший, — сказал Ричард, постаравшись говорить мягко. Змей… он тоже понимал.
Город. Море. Корабли.
Чудовища.
Огонь, который разливался по бушующим волнам. И это было противоестественно, а потому страшно. Змей спрятался. Он давно нашел пещеру, там, под городом, в которую и забился.
И сидел.
Долго.
Даже голод не заставил его выйти. Сперва. Потом уже, когда тьма пропитала и воды, а голод сделался невыносим, змей все же покинул убежище.
Города не стало.
Но память… память была.
И теперь Змей был рад, что дождался. Чего? Кого? Человека, который умеет ловить тьму. Раньше её было много. А теперь море почти очистилось.
Плохо.
Для змея.
Тьма нужна.
— Я понимаю, — Ричард протянул руку, и её осторожно коснулись. Эта голова была огромна. Пусть бы корабль и не поместился в пасти змея, но… удара могучего тела хватило бы, чтобы расколоть его.
Теплый.
И гладкий.
— Они голодали, — сказал Ричард для других. — Они так привыкли к тьме, что в море им плохо. Вот и держатся поближе к городу… но сейчас… ты поможешь? Добраться до берега? И корабль…
Наверное, не самая здравая идея, но других нет.
Змей свистнул.
И приоткрыл рот. А Ричард создал еще один клубок. Тьма… тьма чувствует, что нужна. Странная она все-таки.
— Поможешь?
Змей покачнулся.
Да.
Он сделает.
Он все сделает, только бы снова не оставаться в одиночестве. Долгие сны. Долгие дни. Много долгих снов и долгих дней. Он так больше не хочет.
— Спасибо. И еще… где-то здесь должен быть еще корабль.
Ричард попытался представить ладью островитян, надеясь, что змей поймет хоть что-то.
— Если они еще живы, их тоже надо принести сюда. Мои люди. Мои, — он повторил это вслух и приложил ладонь к груди.
Змей медленно погрузился в воду. И остальные.
Несколько мгновений ничего не происходило. А потом корабль вдруг задрожал, и медленно плавно начал подниматься.
— Что за… — дэр Гроббе обеими руками вцепился в борта. — Держитесь, мать вашу! Сейчас прокатит!
«Веселая Магда» многое повидала на своем пути. Она ходила по мертвым водам, куда честные корабли, если и заглядывали, то лишь волей случая. И пробиралась по затянутому зеленой морскою травой пути. Она доходила до Огненной земли, воздух над которой кипел от жара, и до далеких, мало кому известных Северных островов.
Она спасалась бегством.
Играла в прятки в зыбком предрассветном тумане, что часто поднимался на рифовых отмелях. И сама уже искала хитрых крутобоких купцов, что надеялись на спасение.
Она… стреляла.
Горела.
Дважды садилась на мель. Но еще никогда за долгую для корабля жизнь свою не поднималась по-над морской гладью на спине сказочного чудовища.
— Кому сказать, не поверят, — пробормотал дэр Гроббе, глядя вниз. Внизу было черно и странно. С боков «Магды» летела вода, и капли разлетались с глухим чавкающим звуком. А где-то далеко блестела змеиная чешуя.
Если тварь повернется…
Если тварь…
Ричард сглотнул. Нельзя выказывать страх. Или сомнения. Змеи, похоже, обладают ярко выраженными эмпатическими способностями, что хорошо. Без них было бы сложно что-то приказать.
Услышать.
И…
И все равно жутко.
Мимо проплыла белоснежная статуя. Бородатый человек в короне вытянул руку, указывая куда-то в сторону моря.
Внезапно воздух задрожал. Лицо обдало холодом. И бухта, еще недавно открытая, словно отодвинулась. Корабль же, слегка покачиваясь, надежно опутанный кольцами чудовищного тела, прополз меж двух белесых колонн.
— Призрачные ворота… — дэр Гроббе выдохнул. То ли с восхищением, то ли с суеверным ужасом. — Вот, стало быть, какие они…
Никакие.
Огромные, само собой.
— Что за… — Светозарный дернулся. — Будто шкуру живьем содрали.
— Это тебе лишь
