в 1307 г., что королевская юрисдикция должна соблюдаться, как это было при Альфонсо Х[309]. Когда прелаты пожаловались, что королевские и муниципальные судьи не признают решений церковных судов, Альфонсо XI в 1325 г. приказал придерживаться практики, принятой при Альфонсо Х и Санчо IV[310]. Несмотря на эти обещания, прелаты не считали, что их права в достаточной мере защищены.

Экономика

Поскольку забота об экономическом благополучии народа составляла одну из важнейших обязанностей короля, кортесы обращали внимание на три вопроса, а именно на экспорт запрещенных товаров, производство соли и Месту.

Контроль над экспортом запрещенных товаров

На Севильских кортесах 1252 г. (п. 19–21) и 1253 г. (п. 43–44), а также на Севильских кортесах 1261 г. (п. 15) и еще подробнее на Хересской ассамблее 1268 г. (п. 21–25) Альфонсо Х составил список запрещенных товаров, то есть тех, экспорт которых запрещался, поскольку они считались ключевыми для внутренней экономики[311]. Королевские должностные лица в указанных портах проверяли опись грузов каждого торговца и запрещали вывоз товаров из списка. На всех нарушителей этого запрета накладывались штрафы, но в 1281 г. в обмен на одобрение сервиции король простил недоимки[312]. Санчо IV с некоторыми исключениями тоже прощал их[313]. Поскольку королевские должностные лица пытались перехватить экспорт запрещенных товаров на ярмарках и местных рынках, вместо того чтобы делать это на пограничных постах, назначенных Альфонсо Х, Фернандо IV запретил эту практику, считая ее препятствующей нормальной торговле. Мария де Молина и инфант Педро в качестве регентов Альфонсо XI повторили это постановление на Паленсийских кортесах 1317 г.[314] На тех же кортесах (п. 17) другой регент, инфант Хуан, подтвердил ордонанс Альфонсо Х и Санчо IV по поводу экспорта запрещенных товаров[315]. Все три регента подтвердили этот указ в Бургосе в 1315 г. (п. 17) и в Каррионе в 1317 (п. 47). В качестве единственного регента инфант Фелипе повторил запрет на экспорт запрещенных товаров, введенный его предшественниками на Вальядолидских кортесах 1322 г. (закон 43)[316].

Производство соли

В «Семи Партидах» (3.18.11) Альфонсо Х подтвердил королевскую соляную монополию. Он установил фиксированную цену на соль, передал соляные рудники подрядчикам, которые делили с ним прибыль, и установил штраф для всякого, кто откроет собственное солехранилище или будет продавать соль дороже официальной цены[317]. В 1288 г. Санчо IV простил штрафы, наложенные на тех, кто открывал солехранилища вопреки «запрету Нашего отца». Альфонсо XI в 1339 г. повелел следовать практике Альфонсо Х и Санчо IV и учинять расследование в отношении всех, кто пытается экспортировать соль вопреки закону[318].

Места и перегон овец

В начале XIII в. овцеводы организовали гильдию под названием Места с целью защиты своих стад во время ежегодной миграции с зимних пастбищ на летние и обратно. На Севильских кортесах 1252 г. (п. 32) и 1253 г. (п. 56), а также в Вальядолиде в 1258 г. (п. 31) Альфонсо Х постановил, что с овец можно собирать только один сбор в каждом конкретном районе и что никто не имеет права перекрывать обычные пути перегона овец[319]. Понимая, что перегон скота может стать важным источником дохода, на Бургосских кортесах 1269 г. он установил особую подать – сервицию на прогон скота[320]. В Паленсии в 1313 г. (п. 35), Бургосе в 1315 г. (п. 43) и Вальядолиде в 1322 г. (п. 65) Мария де Молина, инфант Педро, инфант Хуан и инфант Фелипе, выступая в качестве регентов при Альфонсо XI, подтвердили пошлину, предусмотренную Мудрым королем на перегон овец[321]. На кортесах в Медина-дель-Кампо 1318 г. (п. 16) Мария де Молина, инфант Хуан и инфант Педро постановили, что сервицию на прогон скота следует взимать в установленных местах, а не на ярмарках или на рынках. Они также повелели, чтобы за овец, вытаптывавших поля и виноградники, платили штраф в местную общину. Конфликты между овцеводами и горожанами должны были решаться специальным должностным лицом, учрежденным Альфонсо Х – entregador de los pastores – и местным алькальдом. Несмотря на эти усилия, конфликты между Местой и городами продолжались еще много лет[322].

Евреи и христиане

Хотя большинство населения Кастилии и Леона составляли христиане, существовало и значительное еврейское меньшинство[323]. Альфонсо Х кодифицировал его основные права в «Семи Партидах» (7.24.1–11) и «Королевском фуэро» (4.2.1–7). В целом, отношения между христианами и евреями были спокойными, но порой возникала напряженность.

Уголовные дела

Например, на Бургосских кортесах 1315 г. (п. 23) прокурадоры просили, чтобы в случае если преступление было совершено христианами, евреями или маврами, наказание накладывалось в соответствии с местным фуэро, а не в соответствии с привилегиями евреев или мавров. В этих ситуациях требовались свидетельские показания двух добрых христиан. Регенты при Альфонсо XI, Мария де Молина, инфант Хуан и инфант Педро, повелели, что если муниципальное фуэро предусматривает смертную казнь за убийство, это наказание должно быть приведено в исполнение; в других случаях предлагалось выносить приговор в соответствии с обычаями времен Альфонсо Х. В уголовных делах требовалось свидетельство двух христиан, а в гражданских достаточно было одного христианина и одного еврея. Инфант Фелипе повторил это решение в 1322 г.[324]

Еврейская подать

Еще одним источником напряженности была подать, которой была обложена еврейская община. На Вальядолидских кортесах 1312 г. (п. 102) прокурадоры напомнили Фернандо IV, что во времена Альфонсо Х и Санчо IV евреи платили королю 6000 мораведи каждый день (то есть всего 2 190 000 мораведи в год). Но поскольку более 5000 богатейших евреев были освобождены от этой подати, налоговое бремя падало на бедных членов общины. В связи с этим королевский доход снизился впятеро, то есть до 1200 мораведи в день (438 000 в год). Отвечая делегатам, Фернандо IV заявил, что подать должна собираться так же, как при Альфонсо Х и Санчо IV[325]. Делегаты не упомянули, что в 1281 г. Альфонсо запер всех евреев в синагогах и заставил их заплатить выкуп, повысив их ежедневную подать до 12 000 мораведи, то есть 4 380 000 в год. Однако эта мера, по-видимому, была временной, и Санчо IV, похоже, восстановил прежний объем[326].

Кредиты и ростовщичество

Поскольку каноническое право запрещало христианам ссужать деньги в рост, евреи играли в этой области экономики ведущую роль, что влекло за собой постоянные жалобы в кортесы[327].

В ответ на все более громкие протесты против растущих процентных ставок на Севильских кортесах 1252 г. Альфонсо Х установил, что евреи могут взимать процент в размере «tres por cuatro», то есть ⅓ в год.