— Привет, мой дорогой.

— Любовь моя⁉ Не верю своим ушам! Сегодня снег пойдёт или начнётся нашествие андатр? Ты САМА мне позвонила???

— Андатр не обещаю, а вот отдельно слоняющиеся выхухоли вполне вероятны.

— В прошлый раз были трясогузки… Сестрёнка, ты что мне звонишь с Красной книгой в руках?

— Спасибо за подсказку, Ник, в следующий раз обязательно так и сделаю, а то у меня уже смешные названия животных заканчиваются.

Мы смеёмся, и я даже на некоторое время забываю о том, что беспокоило меня целый день. Так всегда бывает с Никитой, или Ником, как его называют все близкие друзья и родственники.

— Ник, я тебе звоню не просто так, — виновато признаюсь, когда мы выдаём друг другу стандартную порцию шуток.

— Ну вот — я так и знал! Андатра ты, мелкая!

— Эй, не обзывайся, — деланно обижаюсь, — а то дедушке пожалуюсь.

— Ну, если дедушке, то ладно, ябеда, рассказывай, что заставило тебя вспомнить мой номер.

Ник — приёмный сын тёти Сони. Его забрали из детского дома, когда ему было три года, а через год родилась Лиля. По рассказам тёти Сони и дяди Андрея, они планировали не говорить мальчику о том, что он неродной, но так уж вышло, что ребенок был слишком смышлёным и с очень хорошей памятью. Он долго не мог забыть детский дом и свою родную маму, которая умерла в автокатастрофе. Поэтому так уж вышло, что Никитос всегда знал, что приёмный, однако очень полюбил своих новых родителей и всегда относился к ним с нежностью и благодарностью. А вся наша большая семья никогда не делала различий и принимала его как родного.

— Никит, мне нужно попасть в Dark Star Club, поможешь?

Для меня Никита — единственный друг. Несмотря на пять лет разницы, только с ним я могу откровенно обсуждать то, что не доверю даже своей маме.

— Тааак… Ну и зачем тебе понадобилось попадать в этот шалман?

— Мне нужно найти там одного человека…

— Какого?

— Ну, Никииит…

— Ясно, не хочешь говорить? Ну, ответь хоть, стоит этот выхухоль того, чтобы ты ради него пёрлась в эту вип-клетку для мажоров?

— Стоит, Ник.

— Ладно. Только если Филиппыч узнает, мне тогда точно кранты.

— Не узнает, я быстро.

18

Марио

Хлопок двери заставил меня подскочить на месте. Только в этот момент я понял, что совершенно неизвестное количество времени просто сидел на своём диване, сжимая в руках резиновый мячик, который несколько лет назад служил игрушкой для Уно — моего погибшего пса.

— Сынок, привет, — в комнату вошла мама, но я несколько секунд всматриваюсь в её лицо, будто не понимая, что она здесь делает. — Ты не спускался на ужин, у тебя всё хорошо?

Ещё месяц назад мне трудно было бы представить, что мама поднимается ко мне поинтересоваться ужинал ли я. Но за последнее время мои привычки удивительным образом изменились. Я стал больше времени проводить с семьёй, и ужинать втроём стало своеобразной традицией. Мне это очень понравилось. Видимо, не только мне…

— Всё нормально, мам. Просто аппетита нет, — почти не вру — есть мне действительно не хочется.

— Ты уверен? — недоверчиво переспрашивает мама и тут же добавляет: — Вы с Любочкой не поссорились?

— Почему ты так решила? — резче, чем следовало, спрашиваю и тут же осекаюсь, понимая, что таким тоном только вызову больше подозрений. — У нас всё как обычно. Мы были и остаёмся друзьями.

— Друзья??? — мама удивленно округляет глаза. — Ты меня пытаешься сейчас обмануть или себя?

— Мама. Мы. Просто. Друзья, — я встаю с дивана и чувствую, что левая нога онемела — сколько же я так сидел, оперевшись на неё одной рукой? — Девушки умеют придумывать себе всякие романтические истории и выдумывать любовь до гробовой доски даже после одного поцелуя. Я не имею отношения к чьим-то фантазиям.

— А ты уверен, что только Любу охватила эта романтическая фантазия? Сынок, я ведь не слепая и давно заметила, как ты на неё смотрел, — мама подходит ко мне и, как маленького, гладит по голове, пропуская сквозь пальцы мои кудряшки, как любила делать и Люба.

Этот жест заставляет меня замереть и словно прислушаться к своим ощущениям. Нравится ли мне это?

Да. Даже очень. Настолько нравится, что становится физически больно от этого понимания. Я не выдерживаю и одергиваю голову. Мама по-своему расценивает это движение.

— Вот и вырос мой маленький Марио. И мамины ласки уже не нужны… — улыбка на родном лице грустнеет, но остаётся светлой и доброй, какой и была всегда. — Но я всё равно рада за тебя, мой дорогой — Любочка стоит того, чтобы вручить ей самое дорогое, что у меня есть. Моего сына. Вы любите друг друга, и я очень счастлива от этого…

— Мам, не говори то, чего не знаешь. Какая любовь⁉ Это что вообще такое? Сказка, которую придумали те, кому скучно жить без всякой сентиментальной хрени. Любить можно родного человека — отца, мать. Сестёр и братьев, в конце концов, но не чужого человека, с которым тебя связывают лишь скоротечные ничегонезначащие, хотя и взаимоприятные, встречи.

— Так ведь любовь как раз и делает чужого человека родным! Разве это не чудо — вы с Любочкой жили отдельными жизнями, у каждого были свои проблемы и свои радости, а ту вы встретились и…

— И проблем стало только больше, — отрезаю, заканчивая за неё фразу. — Ну, или станет в будущем точно. Нет, я не собираюсь менять свою жизнь. Мне не нужны чужие проблемы, и свои радости меня вполне устраивают.

— Глупости ты говоришь, — усмехается мама. — Ты за последний месяц ни разу не ходил на свои гульки с друзьями, к тебе тоже никто не приходил, как это раньше было несколько раз в неделю. Ты перерос этот период, сынок, пора это признать и принять, что жизнь изменилась…

Мне хочется как в детстве заткнуть уши ладошками, чтобы не слышать этих слов. Я не хочу ничего менять! Меня всегда устраивала моя жизнь. Я был счастливым человеком, и не позволю никакой любви, и никакой Любови испортить моё простое и понятное счастье.

* * *

Писать сообщение или не писать?

Решение расстаться с