широкие окна. День угас так быстро, что никто из нас не успел включить свет. В темном, тихом помещении я мог слышать, как бьется ее сердце, ощущать мягкое дыхание, легкие взлеты и падения ее груди.

— Я избавлю нас от этого, — пообещал я.

Она подняла на меня глаза, полные звезд.

— У нас же не было других планов.

— Были. — Я наклонился к ней. — Я планировал провести время, запоминая каждый звук, который ты издаешь.

— Звучит скучно, — фыркнула она.

Я провел языком по нижней губе.

— Это не так.

— О, так это не для научных целей? — сказала она, задержав дыхание.

— Хочешь, я тебе покажу? — спросил я.

Свободной рукой Тея схватила меня за рубашку, ее взгляд скользнул по мне.

— Хочу, — сказала она и добавила: — Позже.

— Позже? — повторил я, выгнув бровь.

— Нам, наверное, стоит поговорить.

— Это последнее, что нам нужно делать. Мы проговорили весь день. Это ни к чему не привело.

— Будь серьезным.

— Я серьезен, — мрачно сказал я. — Нам нужно хоть на минуту перестать беспокоиться о неясных угрозах и просто побыть вместе.

— Просто… — пролепетала она, прикусив нижнюю губу.

— Да, любовь моя?

Она ничего не сказала, но я почувствовал, как грусть нахлынула на меня внезапной, неконтролируемой волной. Приподняв ее лицо за подбородок, я увидел, что в ее глазах стоят слезы.

— Прости, — сказала она, яростно моргая. — Я не знаю, что со мной не так.

Мгновенно мир вокруг перестал существовать. Я забыл о желании, натягивающем мои брюки, о семейной драме и обо всем, кроме нее. Заключив в объятия, я прижал ее к себе.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил я ее через несколько минут.

— Это глупо, — прохрипела она.

— Я в этом сомневаюсь. — Я провел ладонью по ее волосам и поцеловал в лоб.

— Это… из-за Рождества.

Я моргнул.

— Моя семья? Поверь, от одной мысли о том, чтобы провести с ними Рождество, мне тоже хочется плакать.

— Не в этом дело. — Она слегка рассмеялась. — Я никогда не проводила Рождество в одиночестве.

— Я здесь, с тобой, — натянуто сказал я.

— Я имела в виду без семьи, — быстро ответила она.

Я услышал то, что она не сказала — без мамы.

— В нашем доме это никогда не было чем-то грандиозным, — продолжила она. — Мы не могли себе этого позволить, но у нас были традиции, понимаешь?

Я был настолько поглощен вампирской политикой, что мне и в голову не пришло, что этот праздник может быть важен для нее.

— Например?

Она отстранилась, пожав плечами, словно уже готовясь забыть об этом.

Я ей не позволю.

— Обычные вещи.

— Что именно? — спросил я.

— То, что делает каждая семья, — сказала она. — Наверное, то же самое, что и вы. Украшали елку. Пекли печенье. Смотрели глупые фильмы.

Я ничего не ответил.

Ее глаза расширились.

— Ты ведь это делаешь, да?

— Смотрю глупые фильмы и развешиваю украшения? Нет.

— Но все остальное… — она неуверенно замолчала.

— Мои родители были выходцами из древнего мира, — напомнил я ей. — Мы праздновали Сатурналии2, но уже много лет не делаем этого.

Теперь она смотрела на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Но печенье…

— Сабина не из тех мам, которые пекут печенье.

Она слегка покачала головой, словно очнувшись от оцепенения.

— Что же мы будем делать на Рождество?

— Откроем подарки. — Я был абсолютно уверен, что вампиры и люди разделяют это занятие. — Постараемся не убить друг друга.

— Ты делаешь это каждый день. — Она нахмурилась. — Я просто не могу поверить, что у вас нет никаких традиций.

В ее голосе звучала боль из-за воспоминаний о жизни, от которой она отказалась. Но дело было не только в этом. Тея думала, что в этом году она осталась без семьи.

Я докажу, что это не так.

— Вот что я скажу, — сказал я, придумывая план. — Давай завтра придумаем наши собственные традиции.

Она закатила глаза, но я поймал ее руку и поднес к губам.

— Не такие, — сказал я, но потом передумал. — Ладно, может быть, немного такие, но серьезно, завтра будет наше собственное Рождество.

Она помолчала минуту, а потом кивнула.

— Если ты уверен…

— Уверен, — пообещал я. Я собирался заставить ее забыть обо всех проблемах на один день. Возможно, это самый важный подарок, который я мог ей сделать.

— Хорошо, — сказала она, и на ее губах заиграла озорная улыбка. — И, может быть, сегодня вечером…

Она не успела договорить, как оказалась у меня на плече и я потащил ее в спальню.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Тея

Из всех моментов, когда Джулиан удивлял меня с тех пор, как мы с ним познакомились, этот был самым странным. Проснувшись в пустой постели, я обнаружила его на кухне — в фартуке и красной шапочке Санты. Перед ним на кухонном столе лежали пакеты с мукой и сахаром, баночки с посыпкой и внушительная коллекция формочек для печенья. Я замерла и уставилась на него.

— Что… — Я несколько раз моргнула и поняла, что собиралась задать неправильный вопрос. — Как тебе это удалось?

— Я сделал несколько звонков. — Он пожал широкими плечами, как будто это не он устроил рождественское чудо. — Этого будет достаточно?

Я фыркнула, подходя ближе и осматривая все вокруг.

— Мы что, будем печь печенье для всей Греции?

— Значит, слишком. — Категорично подвел итог он.

— Нет. — Я повернулась к нему. — Все идеально. — Я подняла руку и поправила белый помпон на его шляпе. — Это милый штрих.

— Я подумал, что смогу изобразить Санту. — Его лицо приобрело серьезное выражение. — Ты ведь хочешь Санту, верно?

Я усмехнулась. Я