него вывернуть. При упоминании благоверной глаза моего жениха темнеют, он хватает меня за руку так, что я еле давлю рвущийся изнутри крик. Хорошо, что на мне высокие перчатки и никто не увидит синяков.

- Брачущиеся помилуетесь после церемонии. – шутит Святой отец, воспринимая нашу дуэль за обжимания двух влюблённых. Демид силой подводит меня к священнику и ставит перед собой, сначала ослабляя галстук, а потом и вовсе снимая его и выбрасывая как ненужный аксессуар.

Мда, кто из нас будет отвечать за эпатаж, ещё открытый вопрос.

- Заключение брака – это ответственный, личный выбор для каждого. Когда в жизни появляется человек, в душе которого тонешь, как в бушующем океане, при виде которого сердце обжигает пламенем, воздух наполняется электрическими разрядами, а земля уходит из-под ног, - вот тогда ты понимаешь, что тебя поглотила стихия любви! Возникает желание говорить о самом важном, слушать и слышать друг друга, взращивать доверие и уважение друг к другу. Готовы ли вы дать свое согласие в любви и верности?

У меня язык прилип к нёбу, это шутка такая? Демид видимо тоже не оценил речь, скривился.

- Да. – Грозный голос моего жениха заполняет церковь, заставляя меня поёжиться. Я невеста чудовища.

- Да? – глухо шепчу, отрезаю путь обратно. Если у меня всё получится, я уничтожу его и исчезну из его жизни. Начну всё с нуля.

Святой отец ещё что-то говорит, но я почти не слушаю его, рассматриваю пряжки на своих атласных туфлях, выглядывающих из-под платья. Хочется выть. Меня успокаивает только мой план.

- Принцесса? – Шепоток у самого уха, заставляет поднять взгляд. Брюнет нависает надо мной, зажимая лапой кольцо. Видимо, пора уже обменяться кольцами. – Дай руку.

У меня мышцы свело судорогой, не могу пошевелиться.

Он силой выдирает руку и надевает сразу два кольца. Одно помолвочное, которое приличный человек должен был подарить до свадьбы, а второе обручальное. Красивые. Если бы свадьбы была настоящей, то они бы понравились бы мне, я и сама бы выбрала себе такие.

Смотрю на руку пустым взглядом.

Демид сам себе надевает кольцо, заставляя священника заткнуться угрожающим взглядом.

- Если формальности выполнены, то объявляю нас мужем и женой. – Решает за Святого отца мой уже законный муж. Концерт начинает утомлять. Одариваю Демида очаровательной улыбкой, приподнимаю юбку платья и спускаюсь по ступенькам вниз от алтаря, хватит с меня. Никаких поцелуев. Обойдётся.

Встречаюсь взглядом с отцом, пытаюсь передать без слов всю ненависть, что испытываю в данную минуту. Он предал меня, отдал на попечение к извращенцу.

Пусть горит всё огнём.

- Поздравляю. – Рамола первая подбегает ко мне, подруга не подозревает, что брак договорной. Мы не виделись с ней всё это время, и я не могла рассказать подруге о собственной участи. – С платьем перебор, но выглядишь потрясающе. Поверить не могу… Окрутила всё-таки. Ника, от тебя, конечно, все мужчины сходят…

Рамола осекается, потому что над нами нависает тень. Демид становится позади меня, силой обнимая. Если здесь все самые близкие, то зачем в церкви играть счастливую пару?

- Сейчас мы выйдем из церкви, где собралась толпа журналистов. Будет необходимо сделать несколько фотографий для итальянских журналов, постарайся улыбаться. Это необходимо тебе в первую очередь.

Чтобы никто чужой не понял, что он говорит, Демид перешёл на родный язык. Он тонко намекал, что фарс со свадьбой нужен мне, потому что моё имя вывалено в грязи сплетнями.

Рамола переводила взгляд с меня на Брюнета, пытаясь понять, что он говорит. Подруга была итальянкой до корней волос, она не знала русский язык, конечно же. Она даже не знала, что я его знаю, потому что я никогда не говорила на родном языке, не любила его.

У меня вообще были неприятные воспоминания с Россией, туда я возвращаться не хотела. Предпочитала считать, что я итальянка. Ну или сирийка по отцу, но никак не русская. Поэтому в детстве имя я себе изменила, не хотела никакой связи с прошлым, где меня бесконечно били и унижали.

- Говори со мной, пожалуйста, на английском или итальянском. – Пытаюсь выдернуть руку из захвата, но Демид держит крепко. Не отпускает. Я скоро буду леопардового раскраса от его ласковых прикосновений. – И сейчас я говорю с подругой.

Рамолу удивляют мои слова, зрачки расширяются, а сама она начинает открывать и закрывать рот, пытаясь понять происходящее. Демида же моя речь выбешивает, он усиливает давление, причиняя мне физическую боль.

Мужчина не любит, когда с ним спорят, не привык встречать сопротивление. Это было понятно с самой первой встречи.

- Как скажешь, Принцесса. – Переходит он на итальянский, заставляя меня жалеть о своей просьбе моментально, оставляя синяки на коже. – Договоришь с подругой позже, сейчас двигай жопой в направлении выхода, пока я силой оттащил.

- Я… - Покрываюсь пятнами праведного гнева.

- Последняя буква в алфавите. – Цедит он, заставляя меня переставлять ноги в нужном ему направлении. – Не зли меня, Принцесса, думаешь, я кайфую от цирка с рюшами?

- Не нужно было настаивать на свадьбе.

- Ага, нужно было дать интервью об ужасной технике минета Николетты Хегазу.

- Что?

Брюнет так резко останавливается у дверей, что я впечатываюсь в его грудь, морщась от боли. Для такого отвратительного человека у него слишком шикарное тело.

- А то, что твой милейший парень Альфи Краммер дал одному журналу интервью, рассказывая о твоей измене ему во всей красе. Новость разлетелась по всем газетам и блогерам. Мне пришлось приложить не мало усилий, чтобы закрыть всем рот.

У меня холодеют пальцы. Брюнет был ещё тот подонок, но на лжи я его ещё не ловила. Но и поверить, что Альфи был способен на такую низость, было трудно. В нашей паре я была злодеем.

- Лжёшь. – Говорю недоверчиво, чувствуя жжение в груди. Альфи. Краммер. Ну как же так.

- Поверь, обманутый влюблённый пиздюк способен и не на такое, если обмануть его чувства.