развратных.

Получить приглашение оказалось немного сложнее, и мне пришлось приложить весь свой опыт работы с компьютерами, чтобы создать для себя совершенно новую личность в Темной паутине.

Приманка тут и там, и мне каким-то образом удалось получить приглашение. VIP-приглашение.

Но справиться с Блоком оказалось не так-то просто. Они регулярно проводили аукционы, и со временем шансы на то, что я найду Катю, значительно уменьшались.

Я приезжаю сюда уже давно, а ее все нет и нет.

— Но мы не сдадимся, — быстро заверяю я ее.

После окончания массовой оргии второе мероприятие вечера предполагает приготовление живого человека. Ну, это я переношу лучше.

Побывав несколько раз здесь, и я понял, что могу отделаться от некоторых мероприятий, которые не... щекочут мое воображение.

Я, конечно, отмазался от секс-феста. Даже сейчас я содрогаюсь при мысли о том, что буду находиться рядом с таким количеством телесных утех... это так не привлекательно.

Достаточно того, что я купаюсь в человеческих внутренностях, когда теряю рассудок, часто просыпаюсь в лужах крови, с органами, свисающими с моей одежды. Я не собираюсь заниматься этим, пока нахожусь в здравом уме.

Человек должен сохранять достоинство.

Но в свой первый приезд сюда я попробовал человеческую плоть. Не очень плохо, но я ее пережарил. Виновата в этом Ваня, она отвлекала меня, пока мясо не подгорело.

После этого, как постоянный член клуба, я смог высказать свои предпочтения.

К началу аукциона Ваня уже зевает, а я беру со стола бинокль и внимательно изучаю каждую девушку, подходящую Кате по возрасту и окраске.

Однако спустя несколько часов мы возвращаемся к тому, с чего начали.

— А что, если... — начинает Ваня, когда мы выходим из клуба.

Я смотрю на нее, но тут на меня обрушивается мужчина в черном костюме. Я хмурюсь, глядя, как он возится с какими-то листами бумаги, упавшими на землю, и помогаю ему поднять их.

— Спасибо, — говорит он, пристально глядя на меня, его глаза странно знакомы. Но я не могу сказать, что видел его раньше.

Его рука немного задерживается на моей, пока я не стряхиваю ее, двигаясь вперед и не обращая внимания на то, как пульсируют от боли мои виски.

Странно.

— Хм? — я поворачиваюсь к сестре, ненадолго отвлекаясь.

— Что, если тот человек не продал ее? Что если... он оставил ее себе? — спрашивает Ваня, и я замираю, мои глаза расширяются от осознания.

Черт!

Я направил все свои ресурсы на поиск очагов торговли людьми, думая, что она может попасть на продажу. Но это... Ваня совершенно права.

Что, если он оставил ее у себя?

— Тогда нам нужно удвоить наши усилия и найти того, кто был партнером Миши.

Партнеры... Он упомянул множественное число.

— Мы справимся, — уверенно кивает мне Ваня.

— Да, — отвечаю я.

Мы найдем всех, кто в этом замешан. А когда Катя будет в безопасности и вернется домой, то я сосредоточусь на поимке убийцы Вани.

Кто бы мог подумать, что время идет.

И не в мою пользу...

 

 

Глава 8

Ассизи

 

Настоящее

Двадцать лет

 

— Где именно болит? — спрашивает меня сестра Магдалина, и я слегка опускаю голову, симулируя боль в животе.

Она заставляет меня растянуться на кровати в лазарете, пока похлопывает меня по животу.

— Здесь? — спрашивает она, и я издаю слабый стон боли. Ее брови сходятся вместе в сосредоточенности. — А что здесь? — она опускает руку ниже, и я реагирую на это движение, зажмурив глаза.

Отойдя от меня, она качает головой, поджав губы и задумчиво глядя на меня.

— Думаю, у нас новая партия обезболивающих в подсобке. Давай я пойду поищу их, — в конце концов говорит она, подпирает меня подушками и выходит из комнаты.

Мне почти жаль, что я собираюсь сделать, ведь сестра Магдалина — милая женщина. Она может быть немного ворчливой, но она была ко мне так добра.

Как бы я хотела, чтобы она заведовала лазаретом, когда я была моложе.

Все травмы, которые я получила за эти годы, создали мозаику шрамов на моем теле. Возможно, все было бы не так плачевно, если бы она...

Мне пришлось встряхнуться от своих размышлений, потому что я пришла сюда с определенной целью, поэтому не могу мешкать.

Спустив ноги с кровати, я иду к аптечке, открываю ее и просматриваю этикетки.

Я одолжила у Каталины телефон и нашла в Интернете то, что мне нужно сделать. После моей последней ссоры с матерью-настоятельницей я решила дать им попробовать их собственное лекарство.

Кроме нескольких оправданных шуток здесь и там, я в основном держалась в стороне от неприятностей. Держась в стороне и выполняя свои обязанности, я старалась избегать конфликтов с новой Крессидой. Но каким-то образом я все равно попала под пристальное внимание матери-настоятельницы, и она ни с того ни с сего решила удвоить мне нагрузку.

Я никогда не пренебрегала своими обязанностями, поскольку знала, что каждый делает свою часть работы на благо всей общины. Будь то дежурство на кухне или уборка, но я всегда старалась делать свою работу качественно.

Однако в этот раз количество обязанностей, которые поручила мне мать-настоятельница, было слишком много. Какая причина? Я закончила образование, поэтому теперь я могу посвятить все свое время общине.

В течение недели ежедневно я должна была помогать готовить еду на завтрак и обед, а затем убирать классы после обеда, когда заканчивались уроки. Вначале все шло хорошо.

Но по мере накопления работы я начала работать в автоматическом режиме, как робот. Я даже не замечала, как один день медленно сменялся другим, моя сосредоточенность ослабевала, силы угасали.

Пока не наступил момент расплаты, когда мать-настоятельница послала меня приводить в порядок ее кабинет. Слегка недосыпая и с напряженными от всех усилий мышцами, я была немного рассеянна, пытаясь тщательно все убрать. Однако, когда я убирала ее стол, то, должно быть, задела одну из ее ваз, потому что в тот момент, когда я сосредоточенно вытирала пыль, то была напугана звуком падения чего-то на пол.

Когда мать-настоятельница пришла проверить мои успехи, то взглянула на меня, убирающую осколки с пола, и разразилась тирадой.

Я все стерпела, поскольку ваза разбилась по моей вине. Но ей пришлось ударить ниже пояса.

— Не знаю, зачем мы тебя взяли, если даже твои родители тебя не хотели, — самодовольно сказала она, а я изо всех сил старалась не показать,