Шрифт:
Закладка:
1) Дима с осколками в руках;
2) Дима с целой тарелкой;
3) чистый дом;
4) кто-то умерший в одном из ее салонов;
5) и самолет, как игрушечный, взлетающий параллельно земле.
* * *
Вечером Настя еще раз мельком пробежалась по заключению, которое писала после сегодняшней комиссии. Да, всё верно. Отлично. Уже снова готовила документы на автомате, как шесть с лишним лет назад. Снова набила руку.
На комиссии детей приводили круглый год. Родители могли долго тянуть, закрывая глаза на проблемы детей с учебой и общением, могли думать, что те просто не включились в школьный процесс и нагонят сверстников позже, могли напиваться вусмерть, не замечая детей неделями и совершенно ими не интересуясь. Но итог был один: они приходили сюда, приводили детей и вязли в бесцветном ландшафте.
Впрочем, чаще таких, первичных, комиссий проводились повторные тестирования – в основном не полным составом, хватало и одного дефектолога.
Настя удовлетворенно кивнула сама себе, сложила бумаги стопкой и бросила их на стол. Завтра ее заключение объединится с заключениями психолога, психиатра, воспитателя и составит один большой документ. Начала собираться.
– Как дома-то? – вопрос прорезал сумрачный воздух кабинета и долетел до Насти. Она увидела, что Наташа внимательно на нее смотрит, да и Оля повернулась тоже.
– Нормально, – ответила, накидывая пальто, цепляя сумку и идя к выходу из кабинета вслед за коллегами. – Сережа ворчит, что приезжаю поздно, ха.
– Да вроде не допоздна мы, – сказала Оля, пока Наташа закрывала кабинет на ключ.
– У него-то график свободнее. Может и рано домой приехать. Но видимся только рано утром и вечером, когда я вымотанная приезжаю.
– Такой мужчина…
– Ой, эти ваши мужчины! – Наташа убирала ключи в потертую тряпичную сумку. – Глаз не хватит за ними следить, чтобы не натворили хрени никакой.
– Да ладно, – ответила Настя. – Скажешь.
– А я вам говорю. Был у меня один. Тоже при деньгах, галстук всегда, костюмчик…
– Правда? – Оля восхищенно смотрела на приятельницу, поправляя волосы, которые теперь с левой стороны, где шрамы, отращивала длиннее, чем с правой.
– А что? Был. Замуж звал. Ты, Наташенька, говорил, ты для меня – всё.
– А ты? – Они спускались по лестнице, Настя – первая.
– А что я, я узнала, что он к своей бывшей жене подкатывал.
– Ох, – вздохнула Оля.
– Причем от кого? От соседки его. То есть все вокруг знали.
– Знаешь, у всех разные ситуации, – начала Настя.
– Я его взяла за его хилый галстучóк, притянула к себе, а он ниже меня на голову, и сказала: иди, Николай Василич, бывшей это своей скажи, которая к тебе приезжает по выходным. Сволочь.
– Ну и что ты сказать-то хочешь? – спросила Настя после несколькосекундной паузы, ступая на первый этаж с уже выключенным основным светом. – Что все мужики такие?
– Дорогая, а ты послушай мудрую тетю Наташу. Все они такие. И следить за ними надо. И давать понять: ты, конечно, кормилец и все дела, а вот только хуй кто, извините, тебя лучше накормит, чем я. И чтобы помнил всегда.
– Ладно, давай без этого. А то ты как моя мама.
– А маму слушать надо.
– Ой-й, да я уже… Дима? – Настя увидела его, сидящего около дверей на скамейке. – Ты чего тут? – Было уже почти шесть часов вечера, втрое больше количества тускло горящих в коридоре ламп.
– Бабушку жду.
– Бабушку?
Настя остановилась, повернулась к Наташе с Олей и сказала:
– Вы идите, девочки. До завтра.
Те кивнули и скрылись за входной дверью, а Настя подошла к Диме и встала напротив: Тебя сегодня бабушка забирает?
– Ага.
– А что такое, что-то случилось? Всегда папа приезжает.
– Он не может. Там что-то работа, и он сказал, что сегодня бабушка будет.
– Вы к себе поедете? За город? – Настя не совсем понимала смысл выстроенной схемы отправления Димы домой.
– Ну да. Мы всегда туда.
– А почему тебя не отправить на такси? Зачем бабушку отвлекать?
– Не знаю, – Дима пожал плечами. – Я никогда не отправлял такси.
– А-а, точно. Сказали бы мне, я бы вызвала и проводила тебя до машины.
Дима снова пожал плечами, но Насте показалось, что он чего-то не говорит. Ну ясно, родители наверняка обдумывали этот вариант (в конце концов, и воспитатели, и учителя часто помогают ученикам в таких случаях), но отмели его, потому что лишний раз не хотели связываться с Настей.
– А где бабушка? Скоро будет?
– Не знаю. Наверное. То есть, наверное, опаздывает. У меня телефон не работает.
Настя посмотрела на дверь. Будто та была прозрачной и за ней бабушка должна была уже виднеться. Настя хотела сесть рядом с Димой, но не могла решиться: ей нужно было ехать, она и так уже задержалась, еще в магазин, и дома будет после восьми, а то и девяти, Сереже это не понравится. Снова. Жили бы Спиридоновы не за городом, она бы сама могла довезти Диму, но в их коттедж ехать…
В итоге села рядом с Димой, подергивала ногой. Как дела дома? Дима отвечал, что всё обычно. Рассказывал, как вчера утром бегал с Элли по участку. Как ему казалось, что она улыбалась. Настя представила большую радостную морду ротвейлера, высунутый язык и счастливого Диму рядом и улыбнулась. Дима рассказал, что она не дрессированная. Настя задумалась: наверное, когда родители покупали щенка, думали, что мальчик сам будет водить ее на обучение, что так у него появится новое интересное занятие. А потом… И собака осталась какой была, хорошо, что хоть не отдали обратно. Хорошо, что у Димы есть Элли, подумала Настя.
Прошло больше получаса, и дверь со скрипом распахнулась, оголив улице внутренности первого этажа коррекционной школы. Вошла женщина. Переваливаясь, она миновала внутренние двери и ослабила шаль вокруг шеи.
– Бабуля! – Дима кинулся к бабушке и обнял ее, та поздоровалась и обняла в ответ, насколько могла дотянуться. Внук был выше.
– Ой, здравствуйте… – В матово-чернильной коридорной темноте бабушка, возможно, еще и плохо видящая, не сразу заметила Настю. – Здравствуйте!
– Добрый вечер, – улыбнулась Настя.
Они помолчали немного. Дима смотрел то на бабушку, то на своего диагноста.
– Мне долго не могли сказать, во сколько нужно забирать Диму, а потом я еще заплутала… Редко бываю в Угольном. А-а, я поняла! Вы, наверное, Анастасия Александровна? – Бабушка говорила медленно, громко и четко, как на утреннике
