Шрифт:
Закладка:
Однажды, было уже глубоко за полночь, Урод внезапно проснулся от непонятного чувства тревоги. Осмотревшись, благо всегда хорошо видел в темноте, он понял, что произошло. Дежуривший у костра Ном задремал и, видимо, давно, так как огонь уже потух, и еле-еле виднелось только несколько искорок на головешках. Спешно вскочив на ноги, Урод буквально чудом сумел не только вернуть огонь к жизни, но и не разбудить никого из семьи, кроме, разумеется, Нома. После чего отправил Буйвола спать, а сам дежурил за него до утра, то и дело тревожно поглядывая на костер, и многое передумал в ту ночь. Как же вовремя он проснулся! Только сейчас Урод понял, насколько важен для него огонь, как ужасно было бы лишиться тепла и горящей пищи. Да, без всего этого можно жить, точнее, выживать… И у него получалось приспособиться к любым условиям, но все же Урод страстно желал такой жизни, в которой не нужно было бы ни к чему приспосабливаться. Такой, где можно было бы вдоволь есть жареное мясо, носить удобную одежду и обувь, спать на мягких шкурах, иметь много хорошего оружия и разных красивых вещей, жить в надежном и комфортном доме вроде тех, которые он видел, когда они с Обсидианом летали над островом Обезьян. А еще – обладать большой силой и властью, чтобы его не только уважали, но еще и беспрекословно слушались и боялись, как самого могущественного вождя. В той, прошлой, жизни на Геаре, когда у него был свой летающий островок, Обсидиан не раз намекал, что со временем Урод сможет всего этого добиться. Что он однажды станет вождем и подчинит себе всю Боудику… Но теперь, когда судьба забросила его на Остров изгоев, о каком-то благополучном и тем более успешном будущем можно было только мечтать.
О проступке Нома Урод не сказал ни слова никому, даже Тейе, хотя обычно делился с ней всем. Но вечером, когда семья собралась – после охоты, он объявил во всеуслышание, что у него есть предложение: дежурить у костра не по одному, а по двое, особенно ночью. Урод объяснил, что один дежурный легко может заснуть – и тогда семья навсегда лишится огня. Тейя тут же горячо поддержала его, к ним сразу же присоединились Ном и Хиса, а потом и Догур признал, что это хорошая идея, и сразу же назначил двух дежурных на первую половину ночи – Бади, Медведя с белой шерстью, и хромого Волка Улу.
После ужина, когда все уже собирались спать, Ном отозвал Урода в сторону, сказал: «Можешь считать меня своим другом» и протянул раскрытую ладонь. И Урод пожал ее не без гордости. Еще бы – впервые в жизни ему предложили дружбу. И не мальчишка, а взрослый воин, прошедший в своем клане испытания, пусть его потом и изгнали из родного племени.
Шло время, Урод взрослел, мужал, рос и раздавался в плечах, на его теле появились волосы, а шевелюра на голове стала более густой и жесткой и даже начала отдаленно напоминать львиную гриву. Но лицо оставалось прежним – с чертами женщины, а не мужчины-Льва. Это сильно огорчало, и никакие заверения Тейи о его привлекательности не помогали. Урод – понимал, что его подруга слишком пристрастна, слишком хорошо относится к нему, чтобы быть объективной. Юноша догадывался, что чувства Тейи к нему не похожи на те, которые он сам испытывает к ней. Да и некоторые члены семьи, такие как Волк Улу и Медведь Бади, уже не раз намекали Уроду, что Тейя может стать его женой. При всем ее внешнем безобразии Тейя была девушкой и к тому же славной девушкой, так что многие в семье считали, что Уроду повезло. Но сам он, хоть и чувствовал привязанность к Тейе, но видел в ней только друга. Особенно с тех пор, как в семье появилась рыжеволосая Маару.
Однажды Ном рассказал, что видел с высокой скалы небольшой летающий остров, который явно снижался, намереваясь опуститься где-то здесь. А через несколько дней Догур привел в пещеру женщину, точнее, молодую девушку с головой Обезьяны и с длинными ярко-рыжими волосами, одетую в такие же кожаные штаны, как носили почти все мужчины в кланах. На ногах у нее были сандалии, охватывающие икры переплетением ремешков, а грудь поддерживали две плотные полоски ткани, связанные за спиной. И Урод, рассматривавший ее во все глаза, не мог не отметить, что девушка, назвавшаяся Маару, по-своему очень красива, даже несмотря на звериную голову.
Первое время Маару молчала и дичилась, отказывалась от еды и тихо сидела одна в темном углу пещеры, откуда видны были в полумраке только ее сверкающие глаза – она явно очень внимательно наблюдала за всем происходящим. Но постепенно Маару пообвыкла, стала принимать из рук Хисы миску с похлебкой и кратко отвечать на вопросы. На третье утро она, как и все, ушла на охоту и вечером вернулась с целой связкой пойманной и уже ловко разделанной рыбы. С тех пор Маару ужинала вместе со всеми, затем еще больше осмелела, начала вступать в разговор и вскоре рассказала свою историю.
Как и всех девочек во всех кланах, кроме Подземного, ее в возрасте четырех лет забрали Наставницы и отвезли на Женский остров. Там у воспитанниц со звериной головой было два пути: стать либо Воительницей, либо Наставницей, но в любом случае провести всю свою жизнь на Женском острове. Маару выбрала первый вариант, по ее рассказам, преуспела в обучении и неплохо овладела разными боевыми искусствами. Но однажды у нее случился конфликт с Главной Воительницей. Делиться подробностями, что же именно произошло, девушка с головой Обезьяны отказалась – наотрез, но, видимо, проступок был серьезный, раз наказание вышло столь суровым – Маару приговорили к изгнанию с Женского острова. Другие Воительницы доставили ее по воздуху на Остров изгоев, при этом обойдясь с ней мягче, чем обычно поступали с изгнанниками: дали с собой запас еды и воды, прочную одежду и даже сбросили с уже поднимающегося вверх летающего острова оружие – короткий стальной меч. Три дня Маару скиталась по скалам, а на четвертый встретила Догура, который предложил ей пойти с ним. И она согласилась.
Появление рыжеволосой Маару сильно изменило жизнь в семье. На нее стали заглядываться мужчины, чуть ли не все, кроме, может
