- Ты дашь ему одеться? - упираюсь и киваю на Доракса.

- Полагаю, ему просто нравится глазеть на мои причиндалы, - весело замечает пленник и получает прикладом в спину. Миллс останавливается.

- Если бы ты знала, какая он заноза!

- Но это не повод избивать его! — не знаю, откуда во мне берется столько смелости.

Пока я служила Ивлину я не заступилась ни за одного несправедливо обиженного подчиненного, а характер у шефа бывал ого-го, особенно, когда наружу рвался его зверь, в такие времена всему офису становилось несладко. Впрочем, Ивлин ценил меня именно за такую вот молчаливую готовность сносить все его выходки. Я же ненавидела себя за нее.

Миллс еще крепче стискивает мое запястье и буквально тащит силой. И не скажешь, что это мужчина из мира матриархата!

- Он даст все необходимые показания, - шипит крашенный блондин. - Если хочет остаться... с причиндалами.

Вот тут мне становится страшно так, как еще никогда не бывало. Ведь одно дело Ивлин Флит и его агрессивные замечания, а другое - настоящие побои и увечья, которые они могут нанести. Пытаюсь выдернуть свою руку из железной хватки Миллса, но это не получается.

- Отстань от меня! — скалюсь, вспоминая про то, что меня вообще-то должны искать мои безопасники. - Иначе пожалеешь!

- Ладно, - Миллс останавливается. - Давай я расскажу тебе про Доракса.

Прикрываю глаза и тихо выдыхаю через нос, как привыкла делать, когда Ивлин Флит чудил. Сейчас я всем своим нутром чую, что другой мужчина своего зверя практически уже спустил с цепи.

- Давай.

- Это контрабандист! – взмахивает руками Миллс. - Думаешь, на чем он сделал состояние для своих грязных дел? Да на торговле редкими вещами!

- Не вижу тут ничего такого...

А как он выбрался из трущоб, знаешь? - выдыхает Миллс. - Через постель!

Вот это оказывается неприятным открытием. Тем самым, о котором я уже подозревала.

- Нет...

- Что нет? Открой глаза, Рея, он ведь милашка?

Миллс подцепляет своим пальцем мой подбородок и заставляет посмотреть себе

в лицо.

- Я очень долго не обращал внимания на то, что Доракс, как зараза, подкопался к каждому дому, к каждому члену совета, - заявляет мой собеседник куда более серьезным тоном. - Всем он был выгоден чем-нибудь. В итоге он обладает такой властью, что может творить любую дичь. Везде, в любом министерстве, на каждом мероприятии для него открыт черный ход.

- Зачем ты рассказываешь мне это? - вырываюсь из захвата и снова отмечаю в глазах Миллса затаенную боль.

- Затем, что он снова сделал то, что не надо было... - губы моего собеседника дрожат. – Ты знаешь, я ведь не обращал на него внимания по одной простой причине: мы братья по несчастью.

Вот тут Миллс делает шаг вперед, и мы оказываемся настолько близко, что стоит сделать одно движение и встретимся лбами.

— Знаешь, что делают в центре перевоспитания?

Часто хлопаю ресницами.

- Ампутируют личность, Рея. В тебе попросту стирают то, что было тебе важно. Практически все. И ты становишься послушной игрушкой для своей будущей жены, — мне кажется, что Миллс на последней фразе отчетливо скрипнул зубами.

Я чувствую, что теперь уже у меня губы дрожат.

- Ему плевать на тебя. Он разыгрывает собственную партию, - заканчивает Миллс, - как делал уже не раз с благородными дамами. Я вытрясу из него дурь. Обещаю.

Глава 27

Я понимаю, что попросту не могу слушать дальше, поэтому пытаюсь обогнуть Миллса и скрыться, но не так-то это легко. Он снова хватает меня за руку и заявляет бескомпромиссно:

- Я тебя больше никуда не отпущу.

- Ты не имеешь права, — выдавливаю из себя.

- Имею, - брови Миллса сходятся на переносице. - Ты делаешь ошибки, Рея, одну за другой и мое дело о тебе позаботиться.

— Не надо мне такой заботы, - скалюсь.

Тогда Миллс приближает свое лицо к моему.

- Один из вас даст сегодня показания. Ты или он. Кстати, отряд быстрого реагирования твоей компании перехватили на в околоорбитальном пространстве. Так что удрать больше даже не пробуй!

После этого Миллс оставляет меня в покое и уходит. Я остаюсь стоять на ветру, потирая измученное его хваткой запястье. Сейчас мысли в голове практически не вяжутся одна с другой. Как можно было угодить в такую передрягу?!

Меня обступают солдаты Миллса. Слава звездам, один из них принес мне одежду, так что не придется больше кутаться в халат, который мне не по размеру. Переодеваюсь в том самом шаттле, на котором прибыли Миллс и его охрана, попутно пытаясь привести мысли в порядок. Сердце бьется под горлом как бешеное и я напоминаю себе о том, что Доракс для меня никто. Источник неприятностей. Только почему мне так больно? Вроде он получил по заслугам, а я сплоховала и теперь должна только и думать о том, как выбраться из передряги. Но меня тянет обратно. Я хочу его защитить.

Звезды, как же это глупо! Растираю лоб кончиками пальцев, злясь на себя. Я же хотела оставить все в прошлом, я собиралась сама избавиться от Доракса, тем более, он ничего ко мне не чувствует.

Странная неуверенность гложет меня. Так что вместо того, чтобы придумывать план, я анализирую только что сказанные слова Миллса.

Раз сознание тех, кто прошел через перевоспитание, настолько чисто, то чего от меня надо мужу Рады? Выходит, не так уж и стерильны его чувства. Интересно, он сам это понимает? Или же тоже играет в какую-то собственную игру?

Обнаружив это, я понимаю, что не смогу спокойно ждать здесь. Мне нужно еще раз увидеть Доракса. Мне кажется, что стоит мне посмотреть ему в глаза и я все пойму. Хотя это, конечно же, бред, глупые женские чувства.

Чем больше проходит времени, тем сильнее я начинаю переживать, хотя, казалось бы, все эти восемь оборотов я желала Дораксу только самых серьезных неприятностей. Что это значит? Я влюбилась?

Да, кажется, я и так любила его. Попросту теряла присутствие мозга, когда этот мужчина был рядом. Так и в этот раз! Я чувствую болезненный укол, потому что как раз понимаю, что об этом и мог твердить мне Миллс — этот мужчина с сиреневыми глазами милашка. Он