Пожалуй, мне еще многое стоит переосмыслить.

Остается только удивляться, как много я не замечала, потому что не имела перед глазами другого примера и предпочитала обманываться, что живу хорошо и спокойно.

Милана замечает нас первой. Она случайно поворачивает голову в сторону и замирает. Телефон падает с глухим стуком на стол. Она даже приподнимается, скользя напряженным, внимательным взглядом по фигуре Кирилла, потом переводит взгляд на меня, на наши переплетенные пальцы и долго-долго не отрывает своих глаз.

— Добрый день, — здоровается Кирилл.

— Вика, здравствуй, — кивает мама, бросив недовольный взгляд на Кирилла.

Она посчитала, что Кирилл до сих имеет проблемы с законом и доходами, но сейчас гораздо внимательнее его разглядывает. Чувствуется ее недоумение, но все же недоверия больше. Кажется, она искренне думает, что Кирилл — просто позер и пустобрех.

— Привет, — сглатывает Милана. — Значит, ты…

Она подбирает слова.

— Ты — мой отец? — быстрым жестом облизывает губы.

Потом она садится.

Кирилл подзывает официанта, просит накрыть для нас стол побольше. Он явно не собирается ютиться сбоку, на стульчике.

Поэтому разговор начинается не сразу.

Мы садимся за другой столик, Кирилл заказывает напитки.

Милане не терпится, она все время смотрит на Кирилла, долго разглядывает его дорогие часы.

— Ты — мой отец, — молчит. — И где же ты был все это время? Объявился спустя столько лет!

Нам приносят воды, грушевый лимонад со льдом. Кирилл наполняет мой бокал лимонадом. Трогательно, что он все еще помнит мой любимый напиток.

Он не спешит отвечать на вопросы Миланы, и та начинает нервничать.

— Разве ты не должен… — начинает она с запалом.

— Нет, — отрезает он. — Во-первых, тебе следует обратиться к бабушке с вопросом о том, где я был и почему не присутствовал в жизни Вики с давних пор. Правда? — хмыкает, остро посмотрев на маму. — Вам слово, Мария.

— Ба! Что он такое говорит?! — спрашивает Милана. — Ты же говорила, что он умер!

— Уверен, она много еще чего говорила. Всегда, нелестного. Более того, твоя баба Маша очернила меня перед Викой, наврала о том, что у меня якобы есть другие девушки, убедила ее развестись и потом долго-долго… вела переписку со мной якобы от ее имени. Столько гадости она написала, да? Мария, что же вы молчите?

Лицо мамы ползет пятнами.

— Ба! — снова требует Милана. — Это че такое?! Он прав, что ли?

— Не все так, конечно… В общих чертах… — дрожащим голосом произносит мама.

Она точно не ожидала, что в этом разговоре коснутся ее прошлых делишек и козней.

Пока они разговаривали, я пила лимонад. Вкусно, как и раньше… Вот как не верить, что прошлое имеет силу и влияние даже на настоящее?

Не хотела вмешиваться до последнего, но после слов мамы, ее трусливых отговорок, я не выдержала, решила тоже вступить.

— В общих чертах, значит? — уточняю я. — Оказывается, Кирилл писал, даже приезжал после того, как вышел. А ты… Что сказала ты? Дала ему от ворот поворот, натравила полицию! Ты сделала все, чтобы нас рассорить. Лгала без конца. Лгала и мне, и ему, но упивалась своей нужностью и незаменимостью!

— А что мне было делать? — кожа на шее мамы всколыхнулась возмущенно. — Он же зеком стал! Уголовник… Позор! Еще не хватало, чтобы ты к нему на зону таскалась, передачки возила и деньги из семьи тянула. Я-то жизнь повидала и знаю, как это бывает, последние соки тянут из семьи! Не хотела я тебе такой жизни.

— Ты не должна была лгать. Нужно было дать мне поддержку, да! Мне нужна была твоя поддержка, но не стоило решать за меня и за него, кстати, тоже! — выпаливаю я. — А потом ты и Милану к рукам прибрала, тебе же виднее было всегда. Ты очень много времени с ней проводила, вот теперь посмотри, как все обернулось. Ты счастлива?! Счастлива, что разрушила мои отношения?

— Ничего хорошего я в этих отношениях и раннем залете не видела, так и знай. Я, если что и творила, то только искренне желая тебе добра.

— Миланка от моего мужа залетеле. Кстати, Сашка утверждает, что она сама к нему в постель, голенькая, нырнула. И, знаешь, я ему верю. Саша трусоват, и он бы не стал начинать это первым, не стал бы шумиху раздувать. Что и говорить… Если этот трус… — мне уже не хватает воздуха. — Предлагает мне продолжить отношения, считая, что Милана быстро наиграется в мамочку…

— Не может этого быть! — тихо возражает Милана. — Нет! Он только меня хочет.

— Саша хочет жить так, чтобы его не трогали, вот вся правда. Еще он любит, когда сыто, сладко и мягко. Да, ребенка от с тобой не планировал, и сам бог решил, что мне с ним детей тоже иметь не стоит.

— Но у вас и не было. Причина в тебе! — уверенно заявляет Милана.

— Уверена? А Сашка тебе о выкидыше не рассказал?

— О каком?! Что ты несешь!

— Спроси у любимого. Думала, он меня терпит? Как бы не так… Это подлый, низкий, мерзкий… человечишка, Милана. И я от всей души желаю тебе прозреть, как можно скорее, пока не стало слишком поздно.

— Ты все врешь… — ее лицо куксится. — О выкидыше! Саша не мог... Он клялся, что не хочет тебя!

— Вика говорит правду, — твердо заявляет Кирилл. — Я сам отвез ее в больницу, когда у нее случился выкидыш. Ну что ж… На первый раз, считаю, хватит. Нас с Викой ждут в другом месте.

Кирилл поднимается, посмотрев на часы.

— Ка… Как это все? — подскакивает Милана. — А как же я? Я… Дочь! Твоя… Ты меня сто лет ни разу не видел!

— Увидел. Есть над чем подумать, — кивает Кирилл. — Тебе, в том числе. Самой подумать. Без сторонних помощников.

Кирилл бросает красноречивый взгляд на маму, которая все еще не может прийти в себя и будто проглотила свой длинный язык.

— До скорого.