я.

— Андрей с Сашкой твоим… То есть… Просто с Сашкой по телефону трепался. Эти мужики хуже всех сплетниц, честное слово. Обмолвился, что поедет к тебе в больницу. Случилось что-то?

— Случилось. Но, честно признаться… Я даже этому… Не то чтобы рада, но с облегчением вздохнула, да простит меня бог.

— Не пугай, что случилось? Может, встретимся?

— Я хотела отдохнуть, честно.

— А давай я к тебе приеду? Я сегодня выпечку наготовила, салаты, родителей Андрея в гости ждали, у свекрови давление подскочило, дома остались. Куча всего наготовлено. Сейчас в контейнеры наберу и к тебе… Адрес скажи только.

Сомневаюсь…

Но потом соглашаюсь. Хоть с одним человеком встречусь, поболтаю, душу отведу.

— Ладно, давай. Только адрес никому, хорошо? Андрею своему, в особенности.

— Да тьфу на него, козла плешивого! Нашел на кого ровняться, на Сашка этого. Такую чушь после всего вашего бедлама иногда несет… Типа, вот допрыгаешься у меня, тоже молодуху себе заведу.

— А ты что?

— Ничего, смеюсь. Пусть попробует завести! Молодухам состоятельные нужны, а у моего Андрея долгов выше крыши… Ладно, твой Сашка хоть смазливый, еще понятно, почему на него девки запрыгнуть могут, а мой… лысеющий… кому нужен, кроме меня?

Договариваемся о встрече.

Новое сообщение.

Милана пишет в соцсети: «Мама, давай поговорим…»

Глава 23

Она

Яна приезжает на такси, довольно быстро. С ее приходом квартира оживляется, наполняется звуками и, что греха таить, вкусными ароматами. Подруга выгружает лотки и контейнеры с едой.

— Куда ты столько всего привезла? На целую роту солдат!

— Говорю же, гости сорвались, а мы столько не съедим за один день, хоть и тормозки мужу собрала, всех накормила, все равно останется. Что добру пропадать? Тем более, тебе не до готовки. Но, чур, контейнеры вернуть сегодня же… — предупреждает она.

Джек крутится возле ног, выпрашивает запеченную куриную ножку.

— Знаешь, у меня совсем не было аппетита, но теперь появился. Спасибо тебе.

Подруга достает бутылку красного полусладкого вина.

— У тебя штопор найдется?

— Ого. Вот это подготовка… Ничего себе.

— Для здоровья сосудов и хорошего аппетита. Минздрав рекомендует, — смеется подруга.

Откровенно говоря, у меня поднимается настроение, и на второй план отходят проблемы. Только настойчивые звуковые уведомления из чата переписки отвлекают.

Отхожу на минутку, заглядываю в чат.

— Что там у тебя?

— Я выключила телефон, ты же знаешь, дочка в соцсети теперь написывает.

— Что хочет?

— Поговорить.

— Что-то случилось у нее?

— Да нет, не думаю. Новость о внезапно появившемся отце ее взбудоражила… Позвонила, с претензией, мол, почему я скрывала, что ее отец жив. У нас бабушка с малолетства ей в голову вбила, что папа давно мертв…

— Значит, закрывай чат, можешь какой-нибудь музыкальный канал фоном включить, пусть брынчит, пока мы болтаем.

Я немного медлю.

— Ну, что? — интересуется Яна.

— Совесть мучает.

— Да чтоб ее! За что тебя совесть мучает?

— За то, что я не хочу сейчас говорить с Миланой, а она ведь моя дочь. Игнорирую ее, вот и совестно. Откровенно говоря, я ужасно паршивой матерью себя чувствую, если допустила все это… Теперь вот игнорирую.

Яна усердно выкручивает пробку из бутылки вина, на съемной квартире у меня нет бокалов. Подруга разливает вино по чайным кружкам.

— Ты изо всех сил старалась, как могла. И если ты — плохая мать, то она — дерьмовая дочь. Почему ее совесть не съела?

— Не знаю. Потому что на ее стороне поддержка? Мама, папа… Ну, папа, как всегда, за мамой, чтобы она мозг не клевала.

— Но это же неправильно. Нахалка к твоему мужу в трусы залезла. Извини, она уже взрослая и способна сама отвечать за свои поступки. Хватит маяться. Закрывай переписку. Иначе так и будешь вздыхать и киснуть! Довольно…

— Может быть, ты права.

— Да так и есть. Вот скажи, ей угрожает смертельная опасность? Она в беде? На улице? Болеет?

— Да нет, конечно же. Слава богу, что ничего такого.

— Вот и все. Ей ничего не угрожает, просто приспичило узнать подробности. Она столько лет без отца жила, еще подождет.

Честно говоря, если бы не присутствие подруги, я не уверена, что удержалась бы от ответа. Совесть и чувство вины сожрали бы меня подчистую… А так, с поддержкой, я закрываю переписку, выключаю ноутбук и включаю телевизор, переключив на музыку.

И сразу становится немного легче дышать.

Понемногу рассказываю Яне обо всем, что случилось.

Мы едим, пьем вино понемногу. Джек бессовестно выклянчивает вкусняшки и с довольным видом утаскивает их на кухню, в свою миску.

Больше всего подругу шокировал мой выкидыш.

— Сашка у тебя совсем бессовестный, всех решил детьми наградить! Не знала, что он такой плодовитый, — удивляется подруга.

— Это так мерзко. Мне даже смотреть на его лицо противно, а ведь этот подлец уверен, что Милана перебесится, побоится рожать, и потом мы заживем, как прежде!

— Наглец. Не зря говорят, в тихом омуте черти водятся. Вот и твой красавчик оказался самым настоящим чертом. Ты сильно расстроилась из-за выкидыша?

Задумавшись, отвечаю честно:

— Я сначала в таком шоке была, ничего понять не успела. Сейчас даже думаю, что это к лучшему. Я не уверена, что у меня хватило бы сил сделать аборт и не могу представить кошмар, в который бы превратилась моя жизнь… Так что… Видимо, сама судьба так распорядилась.

— Судьба не только насчет этого распорядилась, но и подсуетилась насчет кое-чего еще, не находишь? — спрашивает подруга.

Я принимаю более удобное положение, вытянув ноги на пуф. Наелась, тело омывает теплыми волнами сытости и легкой расслабленности.

— Не думала о встрече с Кириллом в таком ракурсе.

— Врешь. У тебя даже голос меняется, когда ты говоришь его имя.

— Просто у нас все закончилось слишком плохо… Ничего хорошего. Я долго думала, вот, хотя бы Миланочка… Теперь даже этого не осталось. Не знаю, смогу ли я простить ее, дочь…

Сказав это, я замираю.

— Мне должно быть стыдно за такие слова. Я же мать, мама