Шрифт:
Закладка:
Это был один из моих любимых моментов дня.
Беременная жена мужчины открыла входную дверь, чтобы выпустить на улицу визжащего малыша. Маленький мальчик на пухлых ножках подбежал к своему отцу, который подхватил его под мышки и подбросил в воздух.
— Папа! — Смех мальчика прозвучал достаточно громко, чтобы растопить мое сердце.
Будут ли у меня когда-нибудь дети? Хотела ли я их? Да.
И я бы защитила их. В отличие от моей матери, если бы мне пришлось защищать их, я бы умерла, пытаясь.
Как наши соседи пропустили то, что происходило в нашем доме? Как все это пропустили? Учителя. Пасторы. Родственники. Мы были изолированы от других, но не отрезаны. Любой, у кого есть два глаза, должен был заметить враждебность во взгляде моего отца. Это была не любовь, а одержимость.
Ни один человек не заметил жестокого обращения. А если и заметил, то не остановил это.
Когда-нибудь я стану любопытной соседкой, наблюдающей за всеми детьми.
До тех пор я буду делать все, что в моих силах, из этого окна.
Семья, живущая напротив, исчезла в своем доме, а я вернулась на кухню, заканчивая готовить ужин.
Мои дни здесь были скучными, но одиночество помогло мне успокоиться. Это помогло мне оставить смерть Джеремаи в прошлом.
Я всегда буду оплакивать мальчика, который любил меня. Я буду сожалеть о том, что случилось с человеком, который пытался. Но гнев прошел.
Я надеялась, что однажды плохие воспоминания тоже исчезнут.
Я выключила духовку и включила подогрев на острове, чтобы еда не остыла, пока я жду.
Было пять тридцать.
С минуты на минуту.
Минуты тянулись до шести. Я выпила стакан воды со льдом, затем второй.
Где он?
В половине седьмого мне захотелось в туалет.
К семи я уже мерила шагами комнату.
Что-то случилось?
Может быть, в городе произошел несчастный случай. Чрезвычайная ситуация.
Воины.
Нет. Люк не упоминал о них. Ни разу за последние месяцы. Если бы они были в Клифтон Фордж, он бы сказал мне. Он бы не переставал пытаться узнать у меня информацию.
Это не Воины.
Тем не менее, я подошла к входной двери, убедившись, что замок на ручке и задвижка надежно закрыты. Сигнализация была включена.
Мне нужно было чем-то себя занять, поэтому я пошла на кухню и убрала неиспользованные тарелки. Накрыла и убрала в холодильник энчилады — потом разогрею их. Вымыла столешницы.
Затем я подошла к своему креслу в гостиной, свернулась калачиком под заказанным пледом и стала ждать.
Пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке.
Проходили часы, медленнее, чем когда-либо прежде. За шторами опускалась темнота. А я оставалась в своем кресле, с нетерпением ожидая вспышки фар и звука открывающейся двери гаража.
К десяти часам мой желудок скрутило в узел, и сидеть было невозможно. Поэтому я надела пижаму и подвязала волосы. Затем смыла косметику с лица.
Я вернулась в свое кресло, включив телевизор, чтобы добавить шума. Из-за яркого света было трудно смотреть, но я не могла выключить его. Хотя и сосредоточиться на фильме я тоже не могла.
Наконец, ровно в полночь дверь гаража открылась.
Я вскочила со стула, мое сердце бешено колотилось, когда я бросилась на встречу с Люком в прачечную.
— Привет, — выдохнула я. — Все в порядке? Я волновалась.
— Да. — Он скинул ботинки. — Просто встретился с друзьями, выпил пива. Сыграл пару партий в бильярд. Извини, что пришел так поздно.
— О.
Это не должно было быть так больно, как было.
В конце концов, он мне ничего не должен. Вероятно, он устал развлекать меня каждый вечер.
Люк натянуто улыбнулся, не встречаясь со мной взглядом, когда прошел мимо меня и направился через кухню. Не было никаких комментариев, ни одной поднятой брови по поводу нового оформления гостиной.
Он просто ушел, пробормотав «Спокойной ночи» у подножия лестницы.
Спокойной ночи? Я ждала его. Я волновалась. И все, что я получила, было спокойной ночи?
Сегодня в Клифтон Фордж прилетели инопланетяне и похитили начальника полиции. Это было единственное объяснение. Потому что Люк, которого я знала, человек вежливый, добрый и уважительный, не отшил бы меня вот так. Нет, это было то, что сделал бы Джеремая.
Я хлопнула себя ладонью по лбу. Это снова Джеремая.
Почему я была такой жалкой? Я была здесь, ждала возвращения Люка. Ждала проблеска его одобрения и улыбки. Тем временем он жил своей жизнью. Встречался с друзьями. Пил пиво. Играл в бильярд.
Замените друзей братьями, бильярд покером, и на самом деле ничего не изменилось, не так ли?
Ну, как по мне, ничего.
Я прошлась по дому, выключая свет, и потом ворвалась в свою спальню. Что я вообще здесь делала?
Наверху включилась и потекла по трубам вода. Люк принимал душ.
О мой бог. Мой желудок сжался. Что, если он был с женщиной?
Я не ожидала, что этот мужчина окажется монахом, но моя глупая влюбленность ослепила меня. Люк был сексуальным одиноким мужчиной, и он был здесь со мной в течение нескольких месяцев. Я была свидетелем, не более того. Я была частью дела.
И после нескольких месяцев засухи он, вероятно, нашел женщину, у которой не было багажа, чтобы потопить линкор. Женщину, которую не пугали секс и близость.
Ревность бушевала в моих венах. Следом последовало унижение.
У меня не было претензий к Люку. Он не был моим.
За исключением того, что я хотела, чтобы он был моим.
К черту это место.
Я бросилась к шкафу. Сменила пижаму на джинсы и толстовку с капюшоном. Сложила трусики и лифчики в рюкзак вместе с еще одной сменой одежды — оливково-зелеными спортивными штанами Пресли.
Я пошла в ванную, запихивая туалетные принадлежности в сумку, пока она не наполнилась настолько, что я едва могла застегнуть молнию. Затем я на цыпочках прокралась в гостиную, держа обувь в руке, проверяя, выключен ли свет наверху.
Люк отключил сигнализацию, когда вошел, и панель рядом с входной дверью загорелась зеленым. Он забыл включить ее перед тем, как прыгнуть в душ, чтобы смыть запах секса.
Не поэтому ли он не задержался внизу? Потому что боялся, что я почувствую запах другой женщины?
