Шрифт:
Закладка:
– Вы были совершенно правы, – лениво бросает Марк Борисович. – Ваши отпечатки обнаружены только на стволе пистолета!
– Я могу быть свободен?
– Не торопите события, гражданин Семенов, – подает голос Яков Михайлович. – Пока вы нам еще необходимы!
– Но ведь я невиновен! – не слишком переигрывая, возопил я. – У меня от нар уже задница болит.
– Потерпите, еще немного потерпите, буквально день-другой, пока господин Перфильев оформит соответствующие документы, – взялся за свое адвокат.
Наша песня хороша – начинай сначала!
– Странные вещи получаются, Кирилл Филиппович, – продолжал следователь. – Этого капитана Изотова, у которого вы вырвали пистолет, так и не удалось найти…
– Ну и что?
– Когда вы объяснили, что «Стечкиным» вам угрожал сотрудник милиции, а не наоборот, я начал верить в существование легендарной «Белой стрелы»! Ведь если не вы, то, по всей видимости, Изотов застрелил Гичковского.
– Логично.
– Но такого сотрудника в Приморском райотделе никогда не было! А по указанному им адресу на проспекте Добролюбова не жилой дом находится, а какая-то контора!
– Я-то здесь при чем? Может, фуфлыжная ксива у него была!
– Ну и нахватались вы всего за десять дней…
– С кем поведешься, от того и наберешься! Давайте поменяемся местами, посмотрю, как вы запоете через несколько часов. Во всяком случае, от ваших «чего-с изволите-с» – камня на камне не останется.
Мне показалось, что Перфильев покраснел. Если так, то он не самый конченый следователь в мире. Обычно этих ребят смутить нельзя ничем.
Впрочем, Яков Михайлович быстро овладел собой и приобрел прежнюю окраску:
– Сотрудники милиции, задерживавшие вас в тот вечер, единодушны во мнении, что удостоверение, предъявленное капитаном Изотовым, было подлинным.
– В наших селениях есть такие Левши…
– Если бы документ вызывал хоть малейшие сомнения, ребята перезвонили бы в Приморское отделение и перепроверили личность этого человека.
– Мой сосед по камере утверждает, что в наше время вся милиция куплена братвой. Почему бы не допустить, что кто-то из отдела кадров или как оно там называется, торгует удостоверениями налево и направо…
– Ну ты, полегче!
– Если вы хотите выяснить истину, научитесь слушать правду, сколь бы горькой она ни была…
Это цитата, но ни я, ни двое юристов, обхаживающих и облаивающих меня в унылом кабинете, не могут вспомнить, откуда она высыпалась.
– Убедил! Что ты знаешь еще об этом деле?
– Их было четверо. Допросите оставшихся троих.
– Допросил. Ездил в больницу к Кравченко, сегодня его выписывают. Вспоминал тебя добрым словом. В пятницу «сынка» вызывал. – Перфильев даже непроизвольно передернулся, вспоминая нечто с этим допросом связанное. – Никаких зацепок. Друг друга они, Кравченко и… допрошенный, знают с детства, а вот мнимого Изотова – всего несколько дней. Познакомились в баре «Розмари», где они часто коротают вечера. Этот «капитан» имел уйму денег, если верить их рассказам… Странно для сотрудника милиции, не правда ли?
– Согласен, – без тени улыбки подтвердил я.
(Ермильев специально работал на грани фола.)
– Изотов три вечера подряд поил их на «халяву»…
– Ну и что из этого следует?
– То, что именно он замочил Гичку! – (Кто там, что там говорил про жаргон?!) – И никакой этот Изотов не милиционер, просто аферист, самозванец, наемный убийца. А «Белой стрелы» не существует в природе, иначе бы я знал о ней!
(Примерно к такому выводу ты и должен подойти, господин следователь. Мы совсем не стремимся афишировать нашу деятельность.)
Вслух же я сказал только:
– Это точно. Не поставить в известность такого крутого следователя, никто бы не посмел…
– Не язвите, Кирилл Филиппович, – вмешался адвокат.
– Наша задача – обезвредить органы от таких оборотней, оградить честных бойцов правоохранительных органов от клеветы и наветов, – совершенно не обратив внимания на реплику своего товарища, Перфильев продолжал размышлять вслух. – Я подозреваю, что эта троица связана каким-то образом с нашим самозванцем. Закрыть «сыночка» не могу решиться – папаша шум подымет; Кравченко в больнице. Зато третьего я задержал на несколько суток и запер в «Крестах». Санкция прокурора имеется… Только как заставить его давать показания?
– У вас два способа – понты и пытки. Как его фамилия?
– Потемкин.
– Гм… Скажите ему, что Изотов раскололся. Все валит на него. Мол, и пистолет Потемкин достал, и Гичку он порешил… Снимите с него отпечатки пальцев, а затем объявите, что еще и эти «пальчики» нашлись на пистолете. Ответственностью за дачу ложных показаний попугайте…
– Да пробовал я уже все это, пробовал!
– И что?
– Клянется, что ничего про Изотова не знает. Познакомился с ним пятого января в баре «Розмари», где бухал с Кравченко и Родиным, это тот начальнический сыночек. В последующие вечера собирались в баре уже вчетвером. Ставил все время Изотов – денег не жалел. Видимо, гонорар за убийство Гички проматывал.
– Но за четыре вечера он мог что-то увидеть, услышать и запомнить… – как бы рассуждая вслух, говорю я.
– Вот именно! – подхватывает Перфильев. – Мы тут с Марком Борисовичем посоветовались и решили устроить вам очную ставку с Потемкиным. Только вы, как бы это правильнее сказать, не будьте слишком мягкотелым…
– Если начнет отпираться, врежь ему, как следует, ты ведь умеешь, – без обиняков объяснил суть дела адвокат. – Мы будем глухими и слепыми!
Что ж, надо – значит, надо, мне этот тип самому не нравится. Зачем гляделки пялил в коридоре?
Через несколько минут конвойный привел Потемкина в следственный кабинет и, козырнув, удалился.
Высокого, худого, как щепка, парня с продолговатым, даже лучше сказать вытянутым сверху вниз лицом, заканчивающимся клиновидной бородкой, грязной и неухоженной, посадили напротив меня. В его колючих глазах я читал только злобу и решимость. Решимость не выдавать товарища. Что ж, капитан Изотов, вернее, Миша Ермилов, будет очень признателен ему.
– Гражданин Семенов, изложите свою версию событий, – вежливо попросил Перфильев.
– В ночь с седьмого на восьмое января компания, в том числе и этот человек…
– Гражданин Потемкин, – уточнил Яков Михайлович.
– Не выпускал из бара «Розмари» молодую женщину. Проходя мимо, я услышал ее крики и бросился на помощь. С этим… гражданином Потемкиным были еще три человека…
– Граждане Изотов, Кравченко и Родин.
– Ага! На добрые слова они не отреагировали и попытались врезать… Применить физическое насилие ко мне. Я подумал, что, если справлюсь с самым сильным (таким мне показался Кравченко), они разбегутся. И врезал этому последнему гражданину по лицу…
– В область носа, – напомнил следователь.
– Однако парни не только не разбежались, но и стали угрожать мне оружием…
– Кто именно? – с максимальной строгостью в голосе поинтересовался адвокат Поровский.
– Точно не помню… Ясно, что не Кравченко, тот уже валялся в
