Шрифт:
Закладка:
– Постой, вот выйду – и со всеми поквитаемся. У меня с Кузнецом – старые счеты. Не сомневаюсь, что Степаныча и Кума грохнули менты, но и без него там не обошлось, это точно! У меня есть пара ценных осведомителей. Они мне про каждый шаг Кузнеца докладывают, так что, если он имеет хоть какое-то отношение к убийству твоей семьи, – я буду знать об этом.
(Как хочется в твои возможности поверить…)
– Ну ладно, грохнули бы меня, если я в чем-то виноват… А то – жену, ребенка. Девчоночке пятнадцать лет было. Знаешь, я на кладбище с тех пор всего два, нет – три раза был. Не могу смотреть на их могилу, хоть убей – не могу. И ведь ни одной слезинки не выпустил, все в себе задушил. Пуля – дура, почему она меня пожалела?!
– Значит, так надо было, брат, – философски изрек Мисютин. – Я фаталист. В судьбу верю. От нее не уйдешь, не скроешься.
– Наверное, ты прав… Я по первости, что только не выкидывал, – и водкой пытался вусмерть залиться, и башку в петлю вставлял, и яда чуть было не нажрался… Но не могу решиться уйти, пока эта мразь по земле ходит. Вот кончу его – и успокоюсь…
– Жена-то где работала? – Вижу, что Барона эмоции не слишком интересуют, ему важнее проанализировать факты.
– Музыку преподавала. Скрипку.
– Она не могла никому наступить на хвост?
– Издеваешься? Домашняя женщина. Школа – семья, семья – школа. Она без меня никуда не выходила… Впрочем, я догадываюсь, куда ты клонишь. Зарекаться нельзя, но, мне кажется, это практически исключено. В командировки она не ездила, по курортам не шлялась, по ночам не пропадала…
– А ты, часом, с ментами не связанный?
Четко работает у Барона логика. Ему бы в следаки, а не в банду…
– Был бы связан, не торчал бы здесь.
– И то правда, – с заметным облегчением принимает мой довод Мисютин. А я, чтобы еще дальше увести его от подозрения, говорю:
– Хотя консультировал бойцов из «Грома», «Витязя»…
– Может быть, в этом и заключается разгадка?
– Вряд ли. Ведь я с таким же успехом занимался и с братвой.
– Ну да?
– Правда. Ко мне в спортшколу приезжали крутые ребята, – даже не знаю их имен, – просили натаскать молодняк…
– Ну и?..
– Я никогда не отказывал. Бабки платят, дисциплину соблюдают, стараются – а кто они, откуда и почему, – не мое дело.
Мисютин недоверчиво посмотрел в мои «честные» очи.
Конечно же я врал. На всех этих парней мною были собраны досье, зашифрованы надежным компьютерным кодом и отправлены по адресу на обычную московскую квартиру, куда раньше я посылал контрольные работы, вернее, свои разработки спецопераций ГРУ.
Глава 28
Вместо казенных харчей на обед нам снова подали деликатесы от братвы. Среди разнообразной снеди Мисютин обнаружил какой-то закупоренный флакон, встряхнул его, понюхал притертую пробку и пробурчал:
– Это еще что такое?
– Наверное, краски, – предположил я.
– А ведь точно! – как ребенок, обрадовался Барон. – Вот и кисточка рядом.
– Лучше попросил бы сразу пулемет. Скосили бы охрану и разбежались…
Сокамерник до сих пор не может разобраться, когда я шучу, а когда – говорю серьезно, поэтому с любопытством сверлит меня взглядом.
Я спокойно выдерживаю его.
– Ты и так выйдешь. Лишний срок тебе ни к чему, – бормочет Барон добродушно, видимо, убедившись в том, что я просто в очередной раз собрался пошалить.
Татуировку, «Длань Божью» с трехкупольным собором, быстро «замуровали». Ничего получилось. Конечно, цвет запястья несколько отличался от остальной мисютинской руки, тон грим-краски предполагал более смуглую кожу, но при слабой освещенности наших казематов все должно было пройти на «ура!». А если провалимся, то, скорее всего, не из-за некачественного грима.
Краска быстро затвердела. Барон попытался соскоблить ее, но у него ничего не получилось.
– Ты смотри какая гадость – не отдерешь, – возмущался при этом мой сокамерник. – Слишком рано я загримировался. Теперь хоть на прогулки не ходи – вдруг заметит какой-то бдительный «вертухай», что татуировка исчезла.
– Не заметит. Мы же в фуфайках гулять выходим. Да и «подогреты» они братвой так основательно, что в любом случае рыпнуться не посмеют…
– Наблюдательный, да? Знаешь, сколько бабок на этот грев из общака уходит?
– Догадываюсь.
– Миллионы. Гринов, естественно.
– Стоп. Грин – это зеленый. А зеленый – значит, доллар. Что, шутишь? Миллион долларов?
– Соображаешь! Посуди сам: бюджет нашей «организации», отнюдь не самой богатой на сегодняшний день, составляет сотни «лимонов». Наркотики, проституция, сопровождение контрабанды, обеспечение «крыши», оборот кафе и ресторанов, автосалоны, мебель… Мы – не самые крутые. Нынешний оборот, например, Малышевских наверняка исчисляется гораздо более внушительной суммой. Плюс «чечены», «казанцы», «дагестанцы», «улан-удинцы», мелочовка там разная… Это уже миллиарды долларов! Теперь слушай сюда. Это – оборот, считай, что деньги в производстве. Пусть они приносят десять процентов прибыли ежемесячно. Все равно получается цифра с восемью нулями. Где-то пятая часть ее уходит на грев зон, тюрем, подкуп контролеров, сыскарей, следаков, чиновников. Это десятки миллионов баксов! Львиная доля оседает в карманах городской верхушки. Вот почему, несмотря на мизерную зарплату, у нас все стремятся попасть во власть! Будь человек мэром, губернатором или народным депутатом, его зарплаты по нонешним временам вряд ли на жрачку хватит. А эти деляги все в новеньких иномарках разъезжают, по две-три квартиры имеют, дачи себе такие отстраивают, что в каждой детдом разместить можно. За какие шиши?
– Ты хочешь сказать – за деньги братвы?
– Вот именно! Общаки теперь стали общими – и для нашего брата, и для чиновника. Прости за каламбур.
– А все финансируют честные бизнесмены…
– Где ты их видел – честных? Впрочем, оставим их моральные качества в покое. То, что мы имеем сейчас от предпринимателей в виде отстежки за «крышу», – копейки, крохи. Основная прибыль поступает в общак от наших собственных финансовых операций. Вполне легальный банковский бизнес, металлы, экспорт – импорт, торговля, кабаки… Конечно же самый большой доход приносят наркотики, но не все могут ими заниматься. В этом деле зоны влияния строго распределены, каждый имеет свою квоту, и не дай бог позарится на соседский участок! Так что время конченых отморозков – ушло безвозвратно. Бандиты становятся предпринимателями! И не без успеха.
– Зачем тогда отстегивать бабки чиновникам?
– Эх, Тундра!.. За режим наибольшего благоприятствования, за налоговые льготы, за наиболее выгодные подряды, за лоббирование наших мероприятий, за «слепоту» контролирующих органов…
