— Они в больнице, — говорит сквозь всхлипы. — Я вот только еду. Позвонили. Ранили на захвате…

— Как это в больнице? — Тихо шепчу. От мгновенной слабости колени становятся мягкими, и я оседаю. Благо сзади есть диван. — Как? Почему мне ничего сейчас в отделе не сказали? Я же звонила!

— Только близким родственникам сообщаю, — объясняет мне Майя. — Они же в госпитале ведомственном. Вход только по пропускам. А мой на маму. Дома младшие болеют. Я боюсь, что не пропустят.

У меня от макушки по спине до копчика прокатывается холодная дрожь.

— Подожди! — Пытаюсь начать соображать. — А что делать? Куда звонить? Меня пустят? О Господи… куда деть детей…

— Давай я сейчас доеду до больницы и тебе перезвоню, — предлагает сестра Демида.

— Да, пожалуйста, — прошу ее, — я буду очень ждать! Ты через сколько будешь?

— Минут через пятнадцать.

— Ты если вдруг что… — ломаюсь я внутри. — Скажи Руслану…

— Нет! Нет! Нет! — Случается истерика у Майи в ответ. — Сама скажешь.

Минуты ожидания тянутся невозможно долго! Я постоянно проверяю телефон и хватаю его, чтобы ответить, едва имя сестры Демида появляется на экране.

— Алло! — Кричу шепотом в динамик.

— Демид на операции, — отвечает мне Майя. — Меня туда не пускают. Руслан у хирурга. Говорят, что все хорошо. Просто ранен.

— О Господи… — выдыхаю с облегчением, но тут же спохватываюсь. — А что с Демидом?

— Простреляно колено, — отвечает Майя, — все, прости, пожалуйста, у меня мама обрывает телефон. Будем на связи.

Сбрасывает.

— Да, конечно… — шепчу уже в тихий телефон.

Внутри меня вдруг делается пусто и до невыносимости больно.

Жизнь — прекрасная и одновременно ужасная штука. Подарив тебе счастье, о котором ты так мечтала с самого детства, вдруг могла все забрать за один вечер. А я бы не успела сказать Руслану, что он мне дорог. И очень нужен. И вообще я его люблю.

И пусть он лучше будет вот так рядом с нами, чем его не будет совсем.

Хочется его обнять.

Рыдаю опять, как идиотка, понимая, что сегодня уже не усну. Не усну, пока не увижу или не услышу своего соседа.

Ждать — это ужасно. Если бы не малыши, я бы, конечно, уже была возле госпиталя. Даже если бы меня не пускали туда.

Пытаюсь смотреть фильм, периодически набирая Руслана. Усталость берет свое. И в какой-то момент я все-таки засыпаю.

Открываю глаза от шороха в квартире.

Подскакиваю на диване, не понимая, первые секунды куда бежать и где дети, как вдруг вижу сидящего на полу возле моих ног соседа.

В расстегнутом бушлате он просто лежит затылком на сидении и смотрит в потолок.

— Руслан! — Зову я его. — Руслан!

Скидываю плед и слезаю к нему на пол.

Капитан поворачивает на меня бледное лицо и смотрит пустым, уставшим взглядом.

Я боюсь до него дотронуться первой.

— Где болит? — Спрашиваю дрожащим голосом.

— Везде, — усмехается он и хлопает ладонью себе по коленям. — Вот сюда ложись…

И я ложусь. Это так странно. Так много и так мало от того, чего мне нужно!

Руслан перебирает мои волосы, начиная тихо говорить…

Глава 27

Алина

О том, что в мире бывают секты, которые обманом отбирают у людей квартиры, я раньше слышала только в кино. Новости просто не смотрю. А сейчас, после рассказа Руслана, это стало вдруг так близко, что у меня от ужаса по ногам и рукам бегут мурашки.

— Благодаря своему алкогольному цеху, они знали всех, кто не против употребить «горячительного» на районе. Периодически его меняли. Молодым подмешивали психотропы и подсылали в компании своих адептов. По итогу имели улов от трех до пяти квартир в месяц. И никто их прижучить не мог… Алкашей они до токсикологического доводили. А молодых просто подводили под статью двести двадцать восьмую. Родители очень быстро переставали предъявлять претензии. — Рассказывает Руслан. — Они и биологических родоков пацанов наших накачали. Быстро прошарили, что квартира непростая. А потом вдруг обнаружили, что ещё где-то есть дети. Они наследники. Видимо, карма все-таки существует. Фартитить им перестало. Посыпались схемы. Задержали на день свою сходку. Не уехали вовремя. Тут мы их и накрыли.

— Подожди, — замираю я. — То есть, они могли… Могли найти наших детей? И убить за квартиру? Или это они их отнесли? О Господи…

— Я не хочу об этом думать, — прикрывает глаза Руслан. — У меня просто от этих мыслей окончательно отъедет крыша. А завтра ещё допросы. И с пострадавшими общаться…

— Да куда общаться, Господи, — смотрю я на его забинтованный бок, — ты же ранен!

— Осколочное… вылетело из окна, — вздыхает капитан, — ерунда.

Я чувствую, что он начинает засыпать.

— Давай, на диван ложись, — заставляю его сменить местоположение буквально силой. — Я тебе на утро бульон сварю. На работу к скольки?

— К десяти…

Отключается.

Я тоже, наконец-то падаю к детям на диван до своих законных семи утра.

Ну а в девять я уже стою у плиты, разложив детей в шезлонги, и готовлю. Глаза просто закрываются!

Очень стараюсь не шуметь, но все равно в квартире стоит тарарам. Я каждый раз зажмуриваюсь от шелеста погремушек, писка и звона кастрюли.

Руслан на эти звуки никак не реагирует. Я пару раз даже подхожу проверить, дышит ли он.

Бужу его пол десятого.

Просыпается сосед очень тяжело. С температурой. Пытается вести себя бодро, но я вижу, как ему хреново. Выпив таблетки, он первым делом звонит в больницу, чтобы узнать, как Демид.

— Понял, понял, — прислушиваюсь я к его короткой речи, стоя с подносом в дверях. — Сколько? Понял. Делайте. Я найду.

Я робко прохожу в комнату и ставлю еду на журнальный столик перед капитаном.

Он неотрывно сидит в телефоне.

— Поешь, пожалуйста, — прошу его.

— Да, спасибо, — рассеянно реагирует он.

Злится, чертыхается. Я понимаю, что что-то у него не получается.

— Как Демид? — Спрашиваю тихо.

— Демид… Демид… — говорит, задумчиво глядя в экран. — Хреново Демид. Нужна срочная замена сустава, а экстренных квот нет.

Я не знаю, что в таких случаях обычно говорят… Горло перехватывает. В носу першит.

— А если не сделать?

— А если не сделать, то Демид не сможет ходить без костылей или протеза никогда.

Замолкаем.

Мое воображение очень живо рисует картинки, где молодой, сильный, веселый парень вынужден мириться со своими теперь ограниченными возможностями. Это же ужасно! Так не должно быть!

— Какой выход? — Спрашиваю дрожащим от слез голосом. — Сколько нужно денег? Давай о кроем сбор? Друзья, коллеги… Понимаю, что у его семьи нет таких денег…

— Нам надо пожениться, Алина, — вдруг решительно говорит Руслан.

— Что? — Я хлопаю глазами,