«Интересно проверить, насколько итог действительно будет приближен, – затаила дыхание Вэл. – Настолько, что я смогла бы спутать запахи в состоянии полнейшего ошеломления, глубочайшего горя и гнева? М-да, всё-таки труднее всего искореняется вера в чудеса...»

– Пока всё слишком просто, – фыркнула рысь.

– Мы не вправе обмениваться мнениями до окончания эксперимента, – строго напомнила Вэл.

– Не переживай, адвокат, мы помним правила. Переходим во вторую комнату?

Во второй комнате их ждал сюрприз: запах в ней ничем не отличался от предыдущего! Вот прям совсем ничем, ни единой ноткой! Тут пахло Армастаном и только им (перед экспериментом в комнатах на несколько часов установили поглотители запахов). Вэл засуетилась, обегая все углы и стараясь уловить разницу в концентрации хоть каких-то составляющих общего аромата – ничего! Даже влажность в помещениях установилась одинаковая, хоть логично было бы ожидать, что при применении концентрата она будет выше: ведь запах был законсервирован в водной среде, так? Однако если бы она начала опыт с этой комнаты, то сейчас пребывала бы в убеждённости, что её клиент полчаса просидел именно здесь!

Рысь и мастифф дружно вылетели в дверь – понеслись повторно обнюхивать первое помещение. Вэл поскакала следом, чувствуя глубокое недоумение внутреннего зверя – тот усвоил информацию, что они должны определить подделку, и сейчас не понимал: их круто разыграли или он взаправду не может унюхать подвох?! Последнее предположение переполняло Вэл праведным негодованием и желанием доказать превосходство оборотней во всём, что касается запахов. А перед её мысленным взором стояло виноватое личико Элен Хэлл, объясняющей судьям, что перевёртыши напрасно так сильно полагаются на нюх...

– Это такой прикол, подстава, надувательство! Гоблин сидел и там и там! – взвыла рысь под негодующий лай мастиффа.

– У нас есть запись подготовки комнат к эксперименту, сержант, не забывайтесь! – грозно пророкотал в переговорном устройстве голос капитана. – Отставить лай, Холлок, доложите о результатах проверки.

– Запахи идентичны. По крайней мере, я не могу разделить их, – мрачно доложил мастифф, рысь согласно кивнула.

– Мисс Мэнс?

– То же самое, капитан: никаких различий, – подтвердила Вэл, чувствуя, как надежда на чудо расправляет хрупкие крылышки сказочной феи и звонко трепещет на дне души. Правда, гениальная Элен заверяла, что сложный многокомпонентный запах взаимной страсти искусственно сотворить невозможно, но ведь та же Элен утверждала и ещё кое-что... – Я могу отбывать в свою контору, капитан?

– Попутного ветра, – неучтиво буркнул Вэнрайт, ужасно расстроенный итогом эксперимента. С одними лишь запахами в суд теперь ни одно дело не направишь!

.

Девушка, ожидавшая в приёмной, нервно вскочила при появлении адвоката, хоть та пришла минута в минуту к назначенному сроку консультации. Поздоровавшись, Вэл пригласила её в кабинет и скрылась в смежной комнатке, чтобы сменить одежду. При её кабинете имелась небольшая гардеробная с запасом нарядов как раз на случай, когда необходимо срочно переодеться: нельзя же встречать посетителей в старых джинсах и футболке, в которых лазала по подземельям! Личный помощник упорно пытался превратить гардеробную в склад ненужных вещей, которые «вдруг пригодятся», но Вэл стойко сопротивлялась. Взяв на заметку наконец-то вышвырнуть из закутка старый диванчик, спасённый Тони от пути в один конец на городскую свалку, Вэл переоделась в деловой костюм.

Выйдя к клиентке, она с любопытством присмотрелась к ней. Капля крови Иных ещё проглядывала в облике этой милой посвящённой девушки: в неброской красоте овального личика, в огромных лучистых глазках, в шелковистых волосах, водопадом стекающих до тонкой талии. Кто затесался среди её далёких предков? Вряд ли вампиры – взгляд слишком открытый, наивный и доверчивый. И не эльфы – в девушке не заметно ни самолюбования, ни гордости ушастых. Зато она будто излучает внутреннюю доброту и свет, что... честно скажем, всем видам Иных не свойственно. Иные быстро накапливают опыт разочарований и обид, наращивают непробиваемую броню жёсткости и самообладания, которая с годами становится всё прочнее и понемногу начинает отражаться в смутной тоске взора, в циничном изгибе губ, в постоянной готовности явить миру звериный оскал своей внутренней хищной сути. По-другому выглядят лишь счастливые Иные, но такие не являются к адвокатам со стиснутыми кулачками и болью в глазах.

– По какому вы делу? – приветливо улыбнулась Вэл клиентке.

– Не уверена, что вы за него возьмётесь, – смущённо прошептала девушка. – Видите ли, у меня всего двадцать долларов, и все другие адвокаты отказались работать в долг. Но про вас в среде Иных сплетничают, вы не со всех клиентов одинаково большой гонорар запрашиваете. Нет, я не уговариваю вас работать за мои жалкие двадцать долларов! Я вам заплачу, как только выйду на полный рабочий день. И день и ночь работать буду, но по всем счетам расплачусь, клянусь вам!

– Вначале расскажите, что у вас за дело, а потом уже обсудим мою готовность взяться за него.

– Мне хотелось бы, чтоб мой бывший парень платил больше алиментов на ребёнка, – густо покраснев и опустив глаза, прошептала девушка. – Мне сейчас просто не выжить на ту сумму, что он переводит на мой счёт.

Она запнулась, а Вэл окинула её ещё одним цепким взглядом, на этот раз останавливаясь на элементах одежды и аксессуаров. Приталенная рубашка на девушке была новой, но из дешёвой ткани и ужасного пошива. Джинсы, похоже, были куплены в секонд-хенде, поскольку иначе их бы лучше подобрали по фигуре. Кроссовки и сумочка сверкали чистотой, но явно знавали лучшие времена. Ногти на пальцах коротко обрезаны и не покрыты лаком, кожа рук покрасневшая и немного шелушащаяся, как бывает от частого контакта с водой, и пахнет детским кремом.

– Сколько лет ребёнку?

– Десять месяцев.

– Вам кто-то помогает с ним?

– Мама помогала, я живу с ней в её квартире, но сейчас мама болеет и не работает. Необходимую операцию ей сделали бесплатно, но при выписке назначили длительный курс поддерживающей терапии. Мне выдали список лекарств, и я взяла кредит, чтобы всё приобрести. Кредит небольшой, но даже эта сумма пробивает брешь в моём бюджете настолько, что приходится экономить на еде. А если ещё дочь приболеет, я вовсе окажусь без цента в кармане. Подрабатывать с ребёнком на руках очень трудно, она у меня беспокойная, плохо спит ночами, я мало что успеваю сделать по работе. Если никак не увеличить алименты, уговорите бывшего хоть в долг мне без процентов денег дать, на год хотя бы, я потом заработаю и