* * *

Поцелуй, которого Дженевра жаждала и одновременно не хотела, кончился так же внезапно. Ланти выпустил ее плечи. Факел догорел, а волшебных искр не хватало, чтобы разглядеть хоть что-то. Даже очертания растворялись во тьме, и накатил страх. А что, если все это померещилось? Что если ее насилует сейчас тот громила, а разум отказывается воспринимать это и подкидывает видения?

Отзываясь странным образом на эти мысли, темнота зарычала. Пол завибрировал под ногами. Дженевре представилось жуткое, бесформенное чудовище, выбирающееся из колодца.

- Тут опасно. Уходим.

Голос Ланти звучал тихо, но ладонь, что легла на спину Дженевры между лопатками, была удивительно весомой.

- Тут лестница.

Ногой Дженевра нащупала ступеньку, и еще одну, и еще. Искры облепили подол ее юбки, давая достаточно света, чтобы видеть, куда ступаешь. Дженевра начала подниматься, чувствуя нарастающее беспокойство. Рука со спины пропала, и теперь Ланти погонял ее короткими приказами: вперед, вперед, скорее.

Дженевра была измотана, испугана, но упрямо продолжала подниматься даже тогда, когда Ланти замолк. Рокот звучал все тише, вибрация слабела, и ослабевал страх. А потом, спустя бесконечно долгое время, — Дженевра совсем перестала его чувствовать, — начало светлеть. Теперь можно было разглядеть стены, и они поменялись. Теперь вместо загадочного черного камня это был обычный серый. И это вызвало у Дженевры облегченный вздох. Она обернулась через плечо, посмотрела в темноту, но ничего и никого не увидела.

- Синьор Ланти, - робко позвала она. - Альдо…

Тишина. Альдо Ланти померещился ей? Снова накатил прежний страх, что все, происходящее сейчас, только иллюзия. Дженевра кое-как справилась с этим страхом, прибавила шаг и все быстрее, быстрее поднималась, пока не замерла.

У ее ног, разбиваясь с негромким плеском, струился водопад. Ниже текла река, вливаясь в Расколотый залив. Сидонья была видна как на ладони: огни, огни, огни. Они вызывали смутное беспокойство, было в них что-то неправильное. Над морем догорал закат, и был он тревожно-алым.

Набрав полные ладони воды, Дженевра сделала несколько жадных глотков и огляделась. Сперва ей показалось, что придется прыгать. Вода холодна, юбки быстро утянут ее на дно, а течение унесет тело к морю. Потом Дженевра разглядела еще одну лестницу. Она шла вдоль скалы, вырубленная в знакомом сером камне. Лестница была крутая, с маленькими неудобными ступенями, но иного пути не было. Спускаясь, Дженевра цеплялась за корни, плети лиан, шероховатости камня, стараясь не глядеть вправо и вниз. Водопад был невелик, но падение в него между тем грозило гибелью.

Наконец лестница закончилась. Поколебавшись минуту, Дженевра отвела в сторону бурно разросшиеся лианы и шагнула в пещеру. Стены ее, светлые, известняковые оказались расписаны воронами, и Дженевра без труда узнала руку. Она исходила весь дом и теперь узнала бы художника из тысячи.

- Кар-р-р!

Дженевра обернулась резко, так что грязная, повлажневшая от близости водопада юбка хлестнула по ногам. Ворона она тоже узнала. Как не узнать своего спасителя. Между ними был своего рода долг жизни, связь. Дженевра бездумно тронула кольцо и отвела взгляд на долю секунды. Когда она вновь подняла голову, перед ней стоял Альдо Ланти. Обнаженный.

ЧАТЬ ШЕСТАЯ. Вороны Вероники

Дженевра думала, что события последних недель сделали ее сильной и уверенной в себе, но ошибалась. Она, смущаясь как дитя, отвела взгляд от нагого мужчины и слишком поздно поняла, то он стоит совсем рядом. А у нее грудь голая.

Ее руки коснулись теплые пальцы, и Ланти произнес тихо:

- Идем.

И Дженевра пошла спокойно, покорно, не зная, что ждет ее. Она все еще ощущала поцелуй на губах. На также помнила она и страх, преследующий ее в подземельях. А еще, там все было до того причудливо, фантасмагорично, что Дженевра не знала, не было ли произошедшее с ней сном. Или она спит сейчас? Что реально, а что — нет?

- Здесь есть купальня, - откинув пестрый полог, Ланти провел Дженевру в круглую комнату, освещенную тысячей свечей в нишах по стенам. - Я принесу тебе одежду. А эту нужно сжечь.

Дженевра огляделась. Свечи горели тепло и ярко, и стены казались окутаны золотистым сиянием. Потолок был расписан розами, а пол выложен пестрыми коврами, затканными яркими цветами. В центре комнаты был бассейн, достаточно большой, чтобы в нем уместились трое, даже четверо человек. Воображение, предавая Дженевру, подкинуло предательски яркую, сочную и полную жизни картинку: Ланти и пара куртизанок в этом бассейне. Дженевра к своему неудовольствию поняла, то ревнует. Хотя, с чего бы? Любить Альдо Ланти не за что.

- Знаит, - сказала Дженевра, удивляясь сухости тона, - здесь ты развлекался, покинув Сидонью?

- Это мое убежище, - спокойно ответил Ланти.

- Убежище? От чего и от кого?

Дженевра обернулась, но Ланти уже вышел, не отвечая. О его недавнем присутствии говорила только колыхавшаяся штора.

Правильного решения, как поняла Дженевра, не было. Она могла последовать за Ланти, и точно так же могла устроить скандал. А могла снять грязное платье и выкупаться, стирая чужие прикосновения. И все это было одинаково правильно. В конце концов Дженевра решила, что ощущать себя грязной — в моральном и физическом плане — невыносимо. Она избавилась от остатков одежды, быстро, пока Ланти не вернулся, оттолкнула кучу грязного тряпья ногой и подошла к бассейну. Вода была теплой и пахла цветами и травами.

Спустившись вниз по короткой лесенке, Дженевра села на дно, кожей ощущая гладкость камня. Вода доходила ей до груди, но была такой немилосердно прозрачной, то ничего не скрывала. И пусть, решила Дженевра. Пусть все идет как идет. Она устала строить планы, надеяться, гадать, его же хочет от нее Альдо Ланти. Закрыв глаза, она откинулась на бротик, легла затылком на мягкий ворс бальвесского ковра.

Альдо замер в дверях, сжимая в руках холщовую простынь и мягкий бархат халата. Что-то переменилось в нем в последние дни, а еще больше — за последние часы. Настолько переменилось, что напрягая свои силы, магические и физические, он нашел путь в преисподнюю, которую всегда избегал. Он спас ту, кого собирался погубить, и теперь чувствовал себя странно, жутко. Неблагородный рыцарь, которому не положена награда.

Он помнил вкус ее губ. Она пахла тем отвратительным громилой, которого Альдо без сожаления убил, и сейчас хотелось вытравить этот запах, избавить от него Дженевру. Альдо не понимал природу собственных чувств.