— Не знаю, — честно ответила я. — Недавно я снова пыталась сделать то, о чём потом бы жалела, а может и нет. Но меня спасла одна девушка. Впрочем, это всё…

— Лаура, — простонала Элиза, закрывая глаза. А когда она открыла их, в них я увидела самые настоящие слёзы! И я испугалась! — Я так сожалею, моя девочка, — Элиза подскочила со своей стороны и перебежала на мою, наклонилась и обняла так крепко, что своим сердцем я ощущала стуки её. Мы словно стали одним целым в этот момент. Никто в жизни так не реагировал на всю мою историю, как она. Это слишком много значит для меня… Я заплакала вместе с ней. Мне так долго не хватало такого человека. Такой неподдельной поддержки.

Элизе пришлось отстраниться, потому что сзади её кто-то позвал. Заглянув через плечо подруги, я увидела Аарона и Элая, приближавшихся к нам. В крови опять забурлила злость при виде его лица.

— Элиза, Лаура, не помешаем? — любезно спрашивал Элай. Я поняла теперь, почему подруга описывала его ангелом. Только сейчас я могла рассмотреть его сполна. У него было такое нежное лицо. Такие же светлые волосы, как у Аарона, нежные черты лица, и несмотря на свои тёмные глаза, он и вправду казался ангелом.

— Нет, — довольно улыбаясь, промурлыкала девушка.

— Помешаете, — ворчливо ответила я, в один голос с подругой.

— Кто-то не в настроении? — любопытствует Элай, садясь рядом с Элизой. А Аарон, по идиотским стечениям обстоятельств, сел рядом со мной. Я отсела на несколько сантиметров, чтобы не соприкасаться с ним.

— Настроения выше крыши.

Аарон молчал. Делал вид, будто меня здесь нет. Почему меня даже это злит?!

— Вы плакали? — замечает Элай, глядя на Элизу, а после переводя взгляд на меня. Теперь на меня впервые посмотрел и Аарон, заметив мои стеклянные глаза.

— Мы кое о чём разговаривали. Тебя это не касается.

— Лаура, полегче, — просит Элиза, и я понимаю: она не хочет, чтобы я грубила её будущему бойфренду!

— Мы можем отсесть, — предлагает Элай, замечая моё холодное отношение к нему.

— Не нужно, — отвечаю я. — Я сама уйду. Элиза, встретимся позже.

Она хочет остановить меня, но не успевает — я слишком быстро шевелюсь, чтобы сбежать от них. Чувствую, как Аарон смотрит мне в спину. Я подхожу к двери из столовой, как внезапно с правой стороны приближается Кимберли. Её красная помада подходит к её рыжим волосами и придаёт образ стервы. Я не успеваю понять, что происходит, но почти сразу чувствую что-то мокрое на своей школьной блузке. Опуская глаза на ткань, до меня доходит: Кимберли нарочно пролила на меня какую-то жидкость. И по стакану в её руках, могу предположить, что это сок.

— Ты не видишь, куда ты идёшь?!

— Прости! — наигранно извиняется Кимберли. Я толкаю её в сторону и выхожу из столовой.

11 глава. Я ясно выразился?

Сентябрь почти подходил к концу, и за этот месяц не произошло ничего хорошего. В воскресенье днём отец забрал Софи к себе. Я крайне не хотел ему отдавать её, но, к сожалению, не могу ему запретить видеться с ней, общаться и проводить время вместе. У меня нет таких полномочий. Не знаю, насколько серьёзно звучали мои угрозы отцу, но я хотел надеяться, что он чётко понял меня. Я предупредил, чтобы он не отходил от ребёнка ни на шаг. И что, если с сестрой что-то случится, я собственноручно сверну ему шею и совершенно не пожалею об этом, и не побоюсь сесть за решетку.

Весь оставшийся вечер и ночь я должен был провести в одиночестве. И каждый раз, когда я остаюсь наедине, без Софи, без друзей, я начинаю впадать в какую-то затяжную депрессию. Думаю о матери, вытираю большими пальцами уголки своих глаз, в которых уже скопились слёзы лишь при мысли о ней. И я решил сходить к ней, проведать. Я давно у неё не был. Весь сентябрь не мог сходить, потому что не было свободного времени совершенно.

Мне было абсолютно плевать, что я жил в совсем другом районе и добираться до кладбища мне было больше часа — я всё равно хотел приехать к ней прямо сейчас. Посидеть часик хотя бы, поговорить. Я накинул на себя чёрную оверсайз толстовку и вышел из дома. Вечером были небольшие пробки, поэтому на машине я добирался полтора часа.

Просидел там час, вылил душу, так сказать. Я редко плачу, но, когда вспоминаю маму, не могу сдерживаться, расклеиваюсь, как маленький мальчик. В голове туман, но туда всё же прокрадываются воспоминания с мамой. Последний раз я видел её в апреле, когда провожал. Последний раз смотрел в её глаза. Последний раз слышал её нежный голос. И последний раз обнимал её. Жаль, что я тогда не сказал, что люблю её. Мне всегда было стыдно говорить эти три слова, говорить в принципе какие-то подобные слова. А сейчас жалею об этом. Я так сильно хотел бы сейчас обнять и сказать, как сильно её люблю и как сильно благодарен за все годы, что она была со мной, за всё, что она делала для меня. У меня навеки останется в голове её образ, я никогда его не забуду. Я навсегда запомню все моменты с ней. Я буду помнить её всю жизнь и даже больше. Я буду беречь Софи так сильно, как только могу, ведь в ней всегда будет жить частичка мамы.

Оторвав взгляд от могилы, я невзначай посмотрел куда-то в сторону, собираясь идти на выход, как вдруг увидел вдалеке знакомый силуэт девушки. На улице было темно, а фонари светили тускло-тускло, я не особо мог что-либо увидеть, однако её заметить я смог. Её большие зелёные глаза. И даже темнота вокруг не помешала мне разглядеть их.

Мне много всего хотелось спросить, узнать. А она начала убегать. Когда я догнал Лауру, она не была настроена на разговор со мной, а позже и вовсе заявила, что ненавидит меня. Тогда я почувствовал, как напряглись мышцы во всём теле. А когда она сказала, что я виноват в том, что сделала Ким, растерялся. Отчасти она была права, я понял это лишь после слов, сорвавшихся с женских уст. И теперь всё оставшееся время я буду винить себя в случившемся. Одна неудача за другой.

Я шёл на выход из кладбища к парковке и долго думал о своём идиотском поступке. Я правда мог