крепкий грум, а в каждой колеснице – стражник. Одно только пиво везли на двух повозках… для французов, не знакомых с пивоварением: это здоровое питье, чистое, темное, как вино, и превосходного вкуса. Одни повозки были нагружены едой и напитками, другие – алтарными покрывалами, коврами, тюками с вечерними нарядами и прочим багажом. У него было 12 вьючных лошадей и восемь сундуков со столовой посудой, золотой и серебряной… Одна из лошадей везла церковную утварь, алтарь и книги из его часовни… При каждой лошади был грум в щегольском выезде; в каждой колеснице сидел – или бежал рядом на поводке – огромный свирепый пес, а на спине каждой вьючной лошади сидела длиннохвостая обезьянка… Затем шли около 250 солдат, марширующих по шесть или по десять в ряд; они пели на ходу на английский манер. Следом надсмотрщики вели оленьих борзых и грейхаундов… затем шли воины со щитами и боевыми конями рыцарей, затем другие вооруженные люди, затем мальчики и мужчины, несущие соколов… Самым последним шел канцлер и некоторые из его товарищей… Прибыв в Париж… он наделил каждого барона, рыцаря… профессора, студента и горожанина подарками: посудой, одеждой, лошадьми и деньгами. Это было зрелище, достойное короля».

Генрих II Плантагенет и Элеонора Аквитанская. Средневековая книжная миниатюра

В общем, Генрих Плантагенет упивался своим величием и наглядно тыкал им в глаза Людовику. Французский король наверняка лишний раз раскаивался в том, что отпустил герцогиню Аквитании в объятия герцога Нормандии, ставшего еще и английским королем. Кто б мог подумать о консолидации стольких земель в руках человека, считавшегося его вассалом! Кстати, Генрих без каких-либо зазрений совести принес Людовику вассальную присягу за свои французские владения, как только отношения между венценосцами нормализовались. Заодно он помирился с властителями Шампани и Блуа.

В то же время Генрих покорил Уэльс – гористую местность на западе Англии, населенную валлийцами – упертым и мужественным народом кельтского происхождения (в одной из засад, устроенных ими, король чуть было не погиб). Во многом они родственны ирландцам – и по крови, и по несгибаемому духу, поэтому король добился, скорее, формального, нежели реального подчинения глав кланов. Кстати, об ирландцах – в 1158 г. Генрих получил от папы римского буллу с благословением на завоевание Ирландии, к каковому он и приступил (дело, правда, растянулось на долгие годы, и фактически англичане овладели лишь половиной Зеленого острова). Отношения с соседней Шотландией пока были нормальными, Генрих даже лично посвятил тамошнего короля Малькольма в рыцари – когда тот выступил его союзником в походе на Тулузу (как гласит шотландская хроника аббатства Холируд (пер. с англ. – Е. С.): «Лето Господне 1158… Малькольм, король Шотландии, сопровождал Генриха, короля Англии, в Тулузу; и, будучи в Туре, он был препоясан рыцарским мечом тем же Генрихом»). Король уже перенес свое внимание на это графство, на владение которым выставляла претензии его супруга (по словам нормандского хрониста Роберта де Ториньи, «король требовал наследство своей жены Алиеноры… военной силой всей Англии, Нормандии, Аквитании и прочих подчиненных ему провинций»), и отправился в военную экспедицию на юг Франции; примечательно, что отдельный отряд в 700 рыцарей вел королевский канцлер, а тогда уже по совместительству архидиакон Кентербери Бекет. Людовику пришлось вмешаться на дипломатическом уровне и лично прибыть в Тулузу, чтоб помочь тамошнему графу, женатому на его сестре, сохранить свое владение. Ход, предпринятый королем, был одновременно и опасным, и выгоднейшим: фактически он прикрыл Раймунда собственной грудью; получалось, что Генрих ведет войска уже не на графа, а на своего сюзерена, что тогдашние феодальные правила, мягко скажем, не одобряли. Все окружение Генриха, исключая одержимого воинственностью Бекета, учитывая еще и замечательное стратегическое положение Тулузы, прекрасно защищенной самой природой и обеспеченной водой, посоветовало ему прекратить боевые действия. Впрочем, эта же «отмазка» помогла Генриху сохранить лицо ввиду общей неудачи тулузского похода. Да и все равно, без земельных приобретений Плантагенеты там не остались: что-то было завоевано, что-то куплено. Смерть беспокойного брата, Жоффруа (в том же 1158 г.), предоставила в распоряжение короля часть Бретани, однако он захотел владеть всею, что и осуществил в 1166 г., а позже сочетал браком наследницу последнего бретонского герцога со своим сыном Джеффри.

Итак, казалось бы, Элеонора должна была быть полностью счастлива. Она востребована, как женщина, состоялась, как мать; принимает активнейшее участие в жизни королевства в целом и отдельных его частей. Она внесла «цивилизацию» в строгий англо-нормандский мир Британии – при ее с Генрихом дворе работают выдающиеся поэты, например, знаменитый Вас, каноник и придворный чтец, автор «Романа о Бруте» (посвященного Элеоноре), «Романа о Ру» (Рольфе-Роллоне Ходоке, предке Вильгельма Завоевателя) и «Деяний нормандцев». Его намеки слишком ясны, когда он пишет о матери короля Артура:

         Умудрена, зело прекрасна,

         И величаво куртуазна —

или о Марсии, королеве Английской:

         Премудрая многоученая дама…

         О многом пеклась, но любому труду

         Познания предпочитала страду,

         Писания знала и много читала.

Многие иные служители муз также посвящали ей свои произведения, например Фома – «Тристана», а Бенедикт де Сен-Мор – «Роман о Трое»:

    Даме златой государя в порфире,

    Столь же премудрой, сколь и прекрасной,

    Знающей власть и над знаньями властной, —

    Несть с ней сравнимых в обширном сем мире.

Благодаря ей лондонцы теперь освещают свои жилища не вонючими сальными свечами, а благородными масляными лампами, и немало усилий приложила она, чтобы они сменили это отвратительное пиво на благородное вино с ее родины…

Древнейшее описание Лондона, сделанное в начале 1170‐х гг. Уильямом Фиц-Стефеном, показывает нам город, расцветший стараниями Элеоноры Аквитанской, отмечая ученость лондонцев, научные диспуты, развитое купеческое дело – и в то же время их веселость, любовь к празднованиям и т. п. Впрочем, к чему пересказ, если подлинный текст сохранился?

«Среди благородных и прославленных городов мира, город Лондон, столица королевства англов, особенно возвеличен молвой, более других обладает богатством и товарами и выше других вздымает голову. Он славен целебным климатом и христианским благочестием, мощью стен и местоположением, честью горожан и целомудрием горожанок, он приятен своими развлечениями и знаменит благородными мужами…

Там благорасположение небес так смягчает души людей, что они не проявляют “слабости в царстве Венеры” и не подобны диким животным, но щедры и свободны. Епископская кафедра находится в церкви св. Павла… Что касается христианского богослужения, то в Лондоне и пригородах имеется тринадцать больших монастырских церквей, кроме ста двадцати шести маленьких приходских.

На востоке высится большая и