– Молодого наркомана в старых джинсах и футболке и старую даму. А ты похож теперь на денди в своем шикарном костюме. Я же повяжу на голову новый платок и надену темные очки. Мне дадут максимум лет тридцать пять. И у нас будет вид совершенно обычных людей.

– Обычных из какого-нибудь фильма Хичкока шестидесятых годов.

– Это правда, что я смахиваю на Грейс Келли, а ты напоминаешь Кэри Гранта. Правда, Кэри Гранта, который сильно не в духе, но тем не менее. Кстати, надо что-то придумать с твоей шевелюрой.

И она потрепала его волосы.

– Ради бога, Максин, никаких походов в парикмахерскую.

– Но почему? – спросила она разочарованно.

– Потому что нас разыскивают.

– Люди ведь могут решить, что я твоя старшая сестра.

Молчание в ответ.

– Или твоя мать.

– …

– Ну, хорошо, твоя бабушка. Но это все же обидно. Мы почти ровесники.

Они вернулись к по-прежнему пустой стоянке. Алекс в шутку протянул ключи Максин:

– Не желаете сесть за руль?

Максин сделала вид, что не слышит насмешки в его вопросе.

– Могу без проблем, но предпочитаю уступить тебе, это же твоя машина. И потом, страховка тоже на твое имя…

– Да, а вы-то правила никогда не нарушаете, как я посмотрю.

– Никогда.

И старая дама решительно кивнула.

Алекс подошел к машине со стороны водителя и издал истошный крик то ли человека, то ли летучей мыши. Пальцем он показывал на жирную царапину, искорежившую дверцу.

– Что это такое?

Испытывая неловкость, Максин постаралась не придавать значения инциденту.

– Ты о чем?

– Об этой ужасной царапине на кузове!

Она повернула голову в сторону результата ее правонарушения.

– Я ничего не вижу.

– Как будто медведь набросился на мою машину! На почти новую «Твинго»…

– Ты же сам говорил, что это старая машина.

– А вы мне сказали, что все машины, выпущенные после 1950 года, новые. Так вот, моя была новая, очень даже новая.

Черт! Он использовал ее же аргументы против нее.

– Возможно, – сказала Макси, – я говорю, возможно, что какой-то пень находился совсем некстати на въезде в этот лес, а кто-то, прекрасно умеющий водить, какая-то превосходно управляющая машиной и внимательная дама, слегка его задела. Совсем немного. Ерундовый удар.

И быстро, чтобы Алекс не успел ее перебить, она добавила:

– И не стоит забывать, что если эта заслуженная автоледи была вынуждена после большого перерыва сесть за руль, то только потому, что некая личность, которую я не буду называть…

Тут она осуждающе ткнула пальцем в сторону Алекса и продолжила:

– … некая личность оказалась неспособной вести машину из-за смеси алкоголя и таблеток.

– А кто дал алкоголь некой личности?

– Это же был не какой-то алкоголь, а виски Octomore 6.3 Islay Barley 64 %, один из лучших в мире! Давай не будем выяснять, кто виноват в этой мини-царапине, стоит лишь пройтись полиролью, и почти ничего не заметишь.

Алекс, ворча, сел в машину, а Максин благополучно сделала вид, что ничего не слышит.

Им обоим было жаль покидать это тихое пристанище. Увы, они не могли остаться там навечно. Максин уже было представила себя обитательницей леса, поселившейся в прелестной хижине (которая, в ее воображении, скорее напоминала швейцарское шале), питающейся ягодами и одетой в звериные шкуры. Она превратится в совершенную дикарку, и жизнь на свежем воздухе исцелит молодого человека. Никто не придет искать их в этот лес, и они будут там счастливы. Но это была лишь сладостная мечта. От Альцгеймера ей никуда не спрятаться, а она не хотела обременять Алекса. Самое лучшее – отправиться дальше в путь и наслаждаться прекрасными моментами, которые дарил ей этот побег.

Они ехали теперь по региональному шоссе. Не нарушая скорости, не слишком быстро и не слишком медленно. Чтобы не выделяться. Они выработали «стратегию камуфляжа», чтобы раствориться в массе «обычных людей», как говорил Алекс.

Больше всего они боялись, что их остановит полиция, либо потому, что их узнали, либо для рутинного контроля. Аль Капоне прокололся на банальной неуплате налогов.

Алекс сосредоточенно смотрел на дорогу, соблюдая разрешенную скорость, как вдруг заметил, что за ними едет полицейская машина. Не решаясь повернуться лицом к Максин, так как это могло бы вызвать подозрение, он с закрытым ртом пробормотал что-то невнятное.

– Что ты сказал? Я ничего не поняла. Говори четко!

Молодой человек проделал то же самое. Губы его почти не шевелились.

– Да что с тобой? Ты тренируешься, чтобы стать чревовещателем, что ли?

Алекс отчаянно задвигал головой, чтобы без слов указать Максин на полицейскую машину, как будто полицейские в пятидесяти метрах от них, сидя в своем автомобиле, могли их услышать.

– Черт побери! У тебя не иначе как эпилептический припадок!

И она кинулась рыться в своей сумке.

– У меня есть лекарства от головы, от горла, от сердца, от печени, от давления, от артрита, чтобы заснуть, чтобы проснуться, от усталости, от тревожности, для поднятия тонуса… И ничего от эпилепсии!

Она вытащила кучу баночек с лекарствами и положила их на колени.

Алекс, раздраженный тем, что его попутчица не соблюдает осторожность, вынужден был ее перебить.

– Нет у меня никакого эпилептического припадка! Я просто пытался показать вам, что нас преследует полицейская машина.

Максин оглянулась, чтобы разглядеть автомобиль позади них, но Алекс тут же развернул ее обратно в кресле.

– Вы хотите нас погубить? Здорово вы проявляете бдительность!

– Но им же нас оттуда не видно.

– Откуда мы знаем!

– Уверяю тебя, что они не могут нас увидеть, если только они не пустили по нашим следам супермена с рентгеновским аппаратом в глазах.

Она хотела обернуться, чтобы проверить, едет ли по-прежнему за ними машина, но Алекс удержал ее.

– Прекратите! Из-за вас нас засекут.

Он как можно незаметнее бросил взгляд в зеркальце заднего вида. Полицейские прибавили скорость!

– Они нас догоняют. Нам крышка. Мы отправимся в тюрьму!

– В тюрьму отправишься ты. Я – в дом престарелых.

– Это конец. Посмотрите, они нас обгоняют, чтобы перекрыть дорогу. Так и бывает в гонках преследования.

– Чтобы это была гонка преследования, нам надо было бы ехать со скоростью больше семидесяти километров в час.

Полицейская машина поравнялась с ними. Вот-вот они с Максин встретятся глазами с теми, кто отправит их за решетку или – обратно в дом престарелых.

– Сиди как ни в чем не бывало! – приказала Максин.

Беглецы сидели прямо, будто кол проглотили. Пот струился по лицу Алекса, он сдвинул брови и кусал губы. Максин с глупой улыбкой на губах тупо смотрела вперед.

Вдруг она взмахнула вверх руками.

– Что с вами? – закричал