загорелись меняющими цвет огоньками. При этом они осветили две небольшие фигурки гномиков, которые ахнули, прижались друг к другу, закрывая глаза руками. Ростом они были чуть выше колен человека.

— Простите меня, пожалуйста, простите, дорогие незнакомцы! — тут же принялся извиняться юноша. — Я не знал, что мои путы начнут гореть и ослепят вас. Простите за мою неосторожность!

— А ещё маг! — сварливо упрекнул его худощавый гном с удивительно аккуратными пышными усами и бородой. Он имел курносый нос и удивительные бирюзовые глаза, был одет в фиолетовую курточку и такого же цвета колпачок с кристаллом наверху, из-под которого свисали волосы пшеничного цвета. — А мог бы это знать. Но я тебя прощаю, я очень великодушный.

— Спасибо тебе за доброту и великодушие, — поспешил поблагодарить его Азван.

Второй гном имел не менее пышные усы и бороду, схожего фасона светло-коричневую курточку и такого же цвета колпак с камнем. Гагатовые глаза с густыми бровями над ними. Он был заметно полнее своего собрата. Гном сказал:

— Я тоже добр и великодушен. Потому тоже прощаю тебя, хотя этот невыносимо яркий огонь ослепил меня.

— Спасибо и тебе за доброту и великодушие, — счёл сказать принц, заметив, что его гости простодушны и любят лесть. — Назовите, пожалуйста, ваши славные имена. Меня зовут Азван, я к вашим услугам.

Первый гном с бирюзовыми глазами принял важную позы и сказал:

— Настоящие имена мы сообщаем только самым близким людям. Даже друзьям не всем. Могу сказать лишь свою кличку, под которой я широко известен всюду.

— Буду очень рад её узнать.

— Борзоног — так меня зовут. По той причине, что я очень быстр и ловок, — с этими словами гном подпрыгнул, как бы демонстрируя свою резвость…

— Действительно, уважаемый Борзоног, ты выглядишь именно таким — быстрым и ловким.

— А меня называют Барсуком, — сообщил напарник Борзонога, — ибо я силён и бесстрашен.

— Лучшее прозвище, чем Барсук, тебе дать не могли, — и этого гнома не оставил без одобрения Азван.

— Тс-с! — внезапно произнёс Борзоног, приложив палец ко рту. — Сюда идут!

— Наверное, явился мой учитель, учить меня языку скорпионов! — сообщил юноша. — Он может заметить, что на мне нет пут. И что тогда делать?

— Иди за нами! — крикнул Борзоног.

После этих слов он приложил свою ручку к каменной стене, состоящей из огромных блоков прямоугольной формы. Один из них скользнул в сторону, открыв лаз. Гномы тут же скрылись в нём, за ними туда же последовал Азван. Каменный блок вернулся на прежнее место и на стене не осталось никаких следов.

Словно поняв, что в их свете уже надобности нет, ремни пут догорели и погасли, превратившись в пепел.

Запирающий вход валун откатили и внутрь камеры с факелом из светлячков вполз скорпион. Он недоуменными глазками уставился на пустоту камеры, в которой к его великому удивлению узника не было.

Глава 9

Глава 9. Лечебная магия

Едва потайной ход закрылся, то Азван оказался в полной темноте. Застыл, не зная, куда ступить ногой. В следующее мгновение кристаллы на кончиках колпачков его маленьких спутников засветились и на несколько мгновений даже ослепили человека. На некоторое время ему пришлось отвести голову в сторону, дабы дать привыкнуть глазам.

В это время Борзоног и Барсук уже оказались впереди и позвали за собой человека. А он ещё оглядывался по сторонам, осматривая потайной ход, явно рукотворный. Впереди находились странные ступени, слишком высокие для гномов, выше их пояса, они были сотворены людьми для своих ног. Потому на каждой ступени находились каменные плиты, они занимали часть ступени, примерно наполовину по всем сторонам — в высоту, в сторону и в ширину. Таким образом количество ступенек для Борзонога и Барсука как бы удвоилось, по ним они могли спускаться почти нормально. Азван же спускался по другой стороне, пользуясь оставленными частями ступеней, и быстро догнал спутников.

По мере продвижения видимость улучшалась, этому способствовали всё более чаще светящиеся кристаллы, расположенные чаще сверху, но также по сторонам и даже у самого пола.

Затем они свернули вправо и оказались в довольно просторном тоннеле с округлыми сводами. Чем дальше они шли, тем более нерешительными становились спутники принца. Гномы обменивались вопросительными взглядами, затем стали обмениваться репликами. По их словам, а также по уловленным от них чувствам, Азван понял, что они не уверены, что их соплеменники и правители одобрят спасение дылды. Людей гномы опасались, а то даже и боялись. К нему же они прониклись добрым чувством, спасли от скорпионов, не думая о последствиях.

В конце концов сказали об этом юноше. Он ответил, что примет любое их решение и будет благодарен, если они выведут его куда-нибудь на поверхность или просто укажут выход.

Они думали недолго, по той причине, что в любом случае нужно будет ставить в известность начальство, так просто не пройти. В конце концов Борзоног решил, что нужно идти с повинной к старосте селения, и пусть он выносит решение.

— Наверное, это лучший выход, — одобрил Азван, — идите, спросите своего старосту. Я подожду и приму любое его решение.

Азван умолчал, что не примет только одного — решения его уничтожить. Тогда он будет защищать себя всеми имеющимися у него средствами. Внутри же надеялся, что до этого дело не дойдёт.

Борзоног заспешил, и хотел было свернуть в невысокий коридор, который был ниже пояса человека, несомненно, его прорубили в скале гномы, указав на него:

— Пойдём короткой дорогой!

Барсук указал на идущего с ними Азвана:

— Дылда там не пройдёт.

— Ах, да! Ладно, пойдём кружным путём!..

Идти пришлось недолго, позади оказалось несколько коридоров и вот они оказались у красной двери, сделанной из дерева.

Гномы смущенно повернулись к спутнику. Борзоног, явно робея, произнёс:

— Мы зайдём, а ты, дылда… А ты, Азван, подожди здесь…

Он согласно кивнул, ничего другого ему не оставалось.

Пробыл в одиночестве дольше, чем предполагал. Потом Барсук пригласил его войти, широко распахнув дверь.

Внутри большой комнаты находился очень старый гном. Это было видно по всему: по морщинистому лицу, не совсем ладным усам и бороде, растрепанным редким седым волосам под синим колпаком. Он сидел в кресле, до пояса укрытый толстым одеялом. Видимо, своего тепла ему не хватало, он