неведомых трав, ни то цветов или растений, которые у нас не растут, словно натирается чем-то. Может и тут… Так что мы сейчас выигрываем время. Такие твари как он… легко не подыхают. Ещё потягаемся.

— Если оклемается, то я его щадить не буду, ты же знаешь.

— И не щади. Завтра он должен быть мёртв.

Сил в его теле оставалось крайне мало, но всё-таки Аарон промолвил:

— Ты прав, Гар… закон действительно должен быть един для всех… и самый главный закон… это оставаться человеком.

К горлу подступила тошнота, чёрно-багровая жидкость пульсирующим тактом стала просачиваться сквозь рану огибая гарпун, и не спеша покидала тело мужчины, глаза застилала пелена, сознание мутилось. Разглядеть сколько фигур вышли из зала, из которого бил едкий жёлтый свет прямо в ещё не адаптировавшиеся глаза не представлялось возможным. Виделось то три фигуры, то две, то шесть людей, находящихся в зале во время засады.

Зажимать нож между коленей для того, чтобы разрезать путы — стало бы эффективнее и результативнее, но не тогда, когда в твоей груди задержался крайне некомфортный для подобных фокусов предмет. Рукоять холодного оружия поместилась между зубов, тем самым руки подтянулись к груди, плотнее прижимая гарпун, боль в таком положении чувствовалась не так крепко, а тёмно-зелёные водоросли с треском рвались нить за нитью.

Собравшись с духом и тяжело покачиваясь Владыка шёл в сторону своего кабинета, багровая дорога выстилалась за предводителем там, где уже ступала его нога. В чуть освещаемом лишь подсвечниками коридоре замка навстречу ему устремлялись пять тёмных фигур. Морены, осознавая фатальность произошедшего молчали, Аарон обратился к четырём из них:

— В тронном зале один — в темницу, допросить и проверить всю территорию на наличие посторонних. Эйден!

Мужчина, рождённый со светло-красной кожей, прежде чем внимать обращение сделал глубокий поклон.

— Разберись по какой причине сегодня в замке отсутствовала охрана, и как враги смогли так легко пробраться на территорию.

— Будет сделано, светлейший. Но, боюсь, я могу вам заведомо дать ответ.

— Нет, Эйден. Лучше убедись, а далее сообщи. Я не готов принять сейчас предположения, у меня у самого их достаточно. Необходимы факты и доказательства. Также всем занять прежние позиции, созвать дополнительную охрану, следить за территориями города.

— Прошу прощения, Владыка… вам… помочь? Из вас… кажется, копьё торчит?

— Нет, ступай, мне сейчас помощь не требуется. — тут он осмеялся над ситуацией и над самим собой, насколько всё нелепо выкрутилось.

Встретившись с шокированным взглядом заправляющего всей защитой дворца, который уже поворачивал за угол коридора, Луи подбежал к брату.

— Морская пучина меня раздери, Аарон! Что произошло? Ну-ка, давай-ка, братец, обопрись хорошенько! — взяв большую часть веса Владыки на себя, Луи крепко держал брата, в то время как его глаза начинали застилать слёзы. То, о чём ему говорил, предполагал, предупреждал Аарон… сбывалось.

— Ливия настолько громко заверещала, что все сразу поняли, что дело худо.

Луи всячески пытался отвлечь брата, удавалось слабо.

— Неужели это тебя тот, о ком я думаю? — на его слова Аарон лишь поморщился, но не было понятно отрицание это или сдерживание высасывающей остатки сил боли.

— Нет. Всё более иронично. Гар из Тихого меня пронзил гарпуном. — на его лице сейчас играла едкая усмешка.

— Твою… Значит, всё-таки всё складывается так, как и ты мне сказал в кабинете, когда мы разрабатывали план?

— Это уже стороннее, Луи. Меня бы сейчас подлатать.

— Аарон… — младший брат замедлил шаг, на что желтоглазый взглянул на человека рядом, жизненно необходимая жидкость уже не так рьяно покидала тело раненного, но всё же медлить нельзя.

— Приблизительно через час армия Тихого моря подойдёт к Алкаиру. Наши уже засекли на горизонте их войско, но хочу сказать, что вооружены они слабовато, в миг разлетятся птенчики. Я так понимаю взять тебя голыми руками не получилось, значит будут пробовать идти напролом. — движение возобновилось, и они почти подошли к покоям правителя.

— Понял. Разберёмся. Встретим гостей. Вытащить сможешь? — Луи уверенно, но в ответ с досадой покачал головой выражая согласие, — Где всё лежит — сам знаешь.

Операция длилась уже тридцать минут. Как выяснилось, гарпун успешно, насколько это можно было отнести к чему-то положительному, только на небольшую часть вошёл в дельтовидные и грудные мышцы. Тем не менее если бы траектория острога находилась даже на мизерную долю в ином положении — оказались бы задеты жизненно важные органы — сердце или лёгкое, но эта удача не минимизировала тремор рук того, кто сейчас вынимал оружие и обрабатывал рану. Допускать кого-то из подчинённых к такому делу Владыка не мог, хотя и говорил, что не доверяет абсолютно никому, но каждый раз излечивающий в таких ситуациях того младший брат не обращал внимания на громкие заявления.

— Зашивать все ткани придётся наспех, не факт, что ладно получится, да и шрам останется.

— В ил этот шрам, делай. Ливия сообщила что Ария вернулась, я как взбалмошный побежал якобы к ней, а там засада. Только вот удачливое сердце чует, что неспроста она именно это сказала…

— Что сказала? — уже более ловко орудующий иголкой Луи отвлёкся и поднял голову на брата.

— Что русалки на суше увидели, как Арию ранили, напал кто-то.

— Думаешь, и вправду ей худо кто сделал? Я хоть и взболтнул лишнего, но покидала она нас с лекарством, как я понял, так что могло пойти не так? Да и не выглядела напуганной… даже скорее наоборот, воодушевлённой и разозлённой на тебя. Если бы рядом был, то точно спалила бы тебя пламенем превратив в пепел.

Порядочные мужчины не поддерживали разговоры, которые касались обсуждения достойных женщин, вот и в этот раз в плотно зашторенной комнате синих тонов воцарилась тишина. Луи, умышленно вывел на чувства брата и после бесхитростно ухмылялся, продолжая орудовать инструментом, а Аарон в это мгновение вспоминал её улыбку, так редко мелькающую на веснушчатом лице. Тем не менее трудно было не увидеть, как его тайное место, наполненное нетривиальной флорой и фауной, привело в восторг принцессу и позволило отвлечь на мгновение от всего того, что оставалось вне нерушимого пространства, где находились только двое. В памяти промелькнули манящие своей таинственностью серые глаза, которые с каждым годом взросления всё крепче прятали озорство облачаясь в мантию серьёзности. Ему всем сердцем хотелось вновь подарить ей мгновения лёгкости, слышать звонкий смех и защитить от всего мира, но далее последовали рассуждения, что эта девушка настолько прочная своей сутью, что порой и неизвестно, кто из них может защитить друг друга лучше. Он вновь улыбнулся, несмотря на острую иглу, раз за разом вонзающуюся в