У меня едва повернулся язык произнести следующую фразу.

— Который сбросился с крыши?

— Так точно, — без настроения сказал Миша.

Я был в полной растерянности.

— Но… почему ты мне ничего не рассказывал?

— Ты бы посчитал меня чокнутым, — ответил он. — А я не хотел тебя тревожить.

Я простоял несколько секунд, пытаясь осмыслить его слова. В чем-то он был прав. Не так легко объяснить паранормальные вещи тому, кто в них не верит. Но сейчас был другой случай. Я верил, потому что видел.

— Теперь ты знаешь, — договорил он.

Я вытащил свою папку из-под стола, но из кубрика выходить не собирался. У меня еще имелись вопросы.

— Он покончил с собой на основании своих внутренних проблем, верно? Семья — это исключительно личная жизнь. Почему он приходит к моему деду, и почему мой дед так его боится? Это как-то связано с его семьей?

Миша вздохнул и покачал головой.

— Я не понимаю его природы, — продолжил я. — Он способен навредить человеку физически?

— Он всего лишь призрак, — напомнил Миша и отошел от зеркала. Он схватил с кровати свою папку, и задержался у стола, пересчитывая в голове, все ли взял с собой. До обеда этаж для нас будет закрыт. — Больше я ничего не знаю.

Но я чувствовал, что он что-то не договаривает.

— Мишань, — я остановил его выхода и выдернул папку из рук. — Мы успеем на построение, не волнуйся. Скажи мне одну вещь. Ты видел его здесь. В нашем кубрике. Ты пытался с ним заговорить?

— Нет, — коротко ответил он. И добавил. — Никогда.

— Никогда?! То есть он был здесь не один раз?

— Он жил здесь, — сказал Миша.

Я чуть не выронил обе папки.

— Жил здесь? Он жил в нашей роте?

— Да. И его командиром был твой дедушка. А потом что-то случилось и он умер, — Миша вернул себе папку. — Твой дедушка знает историю.

«Он жил здесь», — прозвенело в моей голове. Колокол разносится по округе не так громко, как эта простая огненная фраза.

— Его кровать…

Миша указал на верхнюю койку, где спал Сантист. Мне оставалось только схватиться за голову.

— Восемь лет назад он спал на ней так же крепко, как сейчас спит Рома. Наша академия была еще морским училищем, — он обвел кубрик. — С тех пор многое поменялось. Пластиковые окна, новые кровати, двери. Он не рад этому.

— Откуда ты знаешь?

Миша пожал плечами.

— Иногда он как будто заходит в меня, и я вижу его глазами другую жизнь. Потом он исчезает. Он уходит из кубрика с распростертыми руками, и я долго вижу его мерцание. Обычно оно имеет переходный цвет из зеленого в ослепительно белый.

Миша указал на дверь, потом перевел взгляд на меня.

— Нам нужно идти. Не хочу провести ночь с субботы на воскресенье в наряде. Лучше я схожу на пляж и посмотрю, как бушуют холодные волны.

Я промолчал.

— Не думай об этом. Если будешь думать, сломаешь себе настроение. Вспомни о том, что сегодня английский. Нам надо рассказывать тексты. Ты что-нибудь подготовил?

— Да, — сказал я. — Я подготовился сказать, что ничего не подготовил.

— Это плохо.

— Подготовлю в следующий раз, — я пропустил его вперед, и сам не стал задерживаться в кубрике.

Подъем флага уже начался, и я слышал, как с плаца доносится оркестровая музыка. Курсанты академии встречали день под гимн Российской Федерации.

Призрак роты поселился во мне, и каждый раз, поднимаясь на этаж, я глядел на стены в надежде увидеть его очертания. Миша больше не хотел о нем говорить. Каждый день он уходил на прогулку, бродил где-то по окрестностям академии и возвращался в кубрик. Мы пили чай, обсуждали прошедший день, и в такие моменты я понимал, что мир, где мы жили раньше, стал более прозрачным. Наша дружба не изменилась. Я вошел в тот страх, в котором Миша жил до меня.

«Он здесь, — пророчило сознание. — Ты его не видишь, но он здесь, сидит на кровати Сантиста и смотрит на тебя. А ты весь в мурашках, пытаешься собраться с последними мыслями и сказать себе, что не напуган».

Глава 13

Кубрик номер 403

В сотне метрах от нашего корпуса располагался Учебно-тренажерный центр (УТЦ), где проводилась подготовка моряков по управлению спасательными шлюпками и использованию оборудования, связанного с безопасностью. Через УТЦ проходила тропа, ведущая на пустырь, за которым скрывалось маленькое соленое озеро и начиналось море. Летом, вплоть до пятого курса, мы ходили на пляж этим путем вот почему. На территории УТЦ находился визуализированный корабль, сложенный из десятка контейнеров, где обучали ведению боя с пожаром. Если забраться на самый верх, можно взглянуть на пустырь со стороны и узнать, из чего он сложен.

Озеро огибал невысокий глиняный обрыв. Там, где обрыв сменялся низиной, береговая линия обросла плотной полоской камышей. Камыши занимали большую часть периметра, и только на границе пляжа Алексино их тщательно вычищали, чтобы не загромождать живописный вид. Местность вокруг обрыва была глухой для общего люда. В отличие от Суджукской косы, расположенной по другую сторону озера, пустырь наполняла густая зелень, и пересекали пресноводные ручьи. Здесь росли яблони и сливы, иногда встречался тутовник и алыча, а тропа, ведущая от УТЦ к пляжу Алексино, временами погружалась в дебри дикой ежевики. Природа вокруг озера имела свой неповторимый вид, и я счастлив, что мне удалось запечатлеть его в своей памяти перед тем, как начались реализации первых строительных проектов.