— Видишь их? Буришка… Это он! Вот собака!

Марженка усмехнулся. Земан в отчаянии развел руками:

— Что ж, идти теперь танцевать в шлепанцах?..

Издалека доносилась музыка. Марженка вопросительно посмотрел на ноги Земана.

— У тебя какой размер?

Земан назвал. Ни слова не говоря, Марженка снял свои полуботинки и отдал ему.

— Зачем ты это делаешь? — удивился Земан.

— Бери, бери, — сказал младший сержант нетерпеливо. — Бери, когда дают…

— Ты серьезно, Марженка? — обрадовался Земан. — А сам разве не пойдешь?

— Что я там забыл? — грустно отозвался парень.

Но Земан пропустил это мимо ушей.

— Я в долгу не останусь! — пообещал он и тут же схватил ботинки. Они были хороши, почти новые, и пришлись по ноге. Земан надел их, внимательно осмотрел себя в зеркале. «Черт возьми, неплохо, все в полном порядке. Только чуть-чуть затяну узел у галстука. Вот так. А теперь, друзья мои, мы представимся деревне. Мы оба». — И побежал через дорогу за Марией.

Хамрский оркестр играл в полном составе, все пограничники были в сборе. А начальник заставы сидел в канцелярии и угрюмо слушал доносившуюся издалека музыку. Над Шумавой собирались тучи, предвещая грозу. Духота усыпляюще действовала на дозоры. Кот думал о своих подчиненных. Позавчера, подходя к истоку Хамрского ручья, чтобы сообщить дозору об окончании акции против Зимы, он заметил, что его обнаружили лишь за несколько метров. Плохо, но факт остается фактом. Взбешенный командир вернулся в часть и, хлопнув дверью, услышал предостерегающее шиканье своего заместителя: младший сержант Марженка спал, положив локти на стол. Перед ним лежало недописанное письмо.

Кот взглянул на заместителя, но тот не опустил глаза. Начальник тихо подошел к спящему. Если он и питал к кому-нибудь особую симпатию, то именно к этому парню, которому только недавно исполнилось восемнадцать лет. Он машинально наклонился над письмом. Конечно, Марженка писал своей далекой любимой.

Кот вздохнул. Глаза Громадки неустанно следили за ним. Марженка спал, не выпуская ручку из рук. Кот осторожно взял ее и машинально закрыл. Ощутил на себе острый, колючий, но уже не такой яростный и злобный, как неделю назад, взгляд заместителя. У Кота дрожали пальцы, когда он вертел ручку. «Видимо, пора отдохнуть, — удивленно подумал он. Взглянул на Марженку и сказал про себя: — Ему тоже нужен отдых. Поспать несколько дней подряд. Несколько дней… Всем дать бы несколько свободных дней». Начальник заставы устало присел на кровать.

— Ты прав, — сказал он Громадке приглушенным голосом. — Мы должны дать людям возможность отдохнуть пару дней. Они уже выдохлись… Мы взвалили им на плечи чересчур много. Их силы иссякли.

Поэтому хамрский оркестр играл сегодня в полном составе.

Только Кот сидел в пустой канцелярии. Старые часы назойливо тикали на стене. Кот встал, подошел к окну. Черная гора уже растворилась во мраке. Там, во мгле, лежал весь его участок. Где-то вдали, в Баварии, неожиданно вспыхнул огонь. От лесопилки поднимался в гору черный блестящий автомобиль с Ваврой, бывшим майором британской авиации.

Мгла сползла с Черной горы вниз, к Хамрам, потекла широким потоком к болоту. Там, во мраке, охраняли его участок всего восемь человек. Кот выходил из себя, думая об этом. Что могли сделать несколько человек на таком огромном пространстве? Задержать только неопытного глупца, но не матерого проводника или агента. Кот отвернулся от окна, нервно заходил по канцелярии. Со стороны харчевни донеслась до него в душных сумерках мелодия какой-то веселой песенки. Но она, как ни странно, звучала совсем тоскливо. Поднялся ветер, зазвенело оконное стекло. Кот быстро закрыл окно. Недавно во время бури у них выбило несколько стекол. Он направился к казарме. Наверное, там окна остались открытыми и их некому закрыть.

Открыв дверь, Кот остановился удивленный. У окна стоял Марженка. В гражданском костюме, на ногах тапочки.

— Почему ты не на танцах? — спросил командир почти строго.

Сильный дождь забарабанил в стекло. Марженка молчал.

— Что с тобой?

Младший сержант пожал плечами.

Командир подошел к нему. Он все понял. Закурил.

Сверкнуло где-то вдали.

Множество самых различных ощущений овладело Котом. Он думал о себе, о своем разводе с женой сразу же после войны. Все произошло неожиданно. Потом он уехал в полк частей госбезопасности в Карловых Барах. Ему было нелегко. У него был там ребенок — девочка.

Дождь хлестал по стеклам. Кот знал, что творится в душе этого восемнадцатилетнего парня, который не дрогнул в перестрелке, но трепетал, как осиновый лист, на хамрском болоте, когда речь зашла о его первой большой любви…

Он относился к этому парню так именно потому, что сам был одиноким. Остальные пограничники, хотя и без злого умысла, называли Марженку «любимчиком хозяина». Неизвестно, кто заметил, что Кот относится к младшему сержанту не так, как к другим. Начальник был скрытным человеком. Жизнь научила его скрывать свои чувства. Однако подчиненные читали мысли на лице Кота, хотя ни один мускул его не выдавал.

Серые глаза начальника на мгновение утратили свой острый блеск. Марженка судорожно глотнул и быстро повернулся к командиру.

— Мне необходимо побывать дома, — сказал он устало.

— Почему?

— Я уже три недели не получал оттуда ни строчки.

— Три недели? — непонимающе переспросил командир.

Слышал он, однако, хорошо. В нем лишь неожиданно прорвалась наружу собственная боль: а когда он получил последнее письмо? Дождь хлестал в окна. Приближалась буря. Беспокойство Кота нарастало. Задумчиво смотрел он на стекло, на косые струйки дождя. Отпустить парня? Или ограничиться письмом? На душе было скверно. Похоже, что все напрасно, ведь любовь не удержишь письмами. Так было с Громадкой. Но Марженка смотрел на Кота умоляющими глазами, в которых выражалась просьба помочь, а Марженка знал, он был твердо уверен, что сохранит свою любовь, если побывает там, на Мораве, у нее.

Из харчевни сквозь шум дождя доносилась музыка.

— Знаешь, Марженка, — сказал командир, — пойдем прогуляемся. Там ты все мне расскажешь, хорошо? Что-нибудь сообразим. Ну что, пойдем?

Младший сержант выглянул наружу, где дождь переходил в ливень, потом вопросительно посмотрел на своего начальника. Заметил, что Кот странно обеспокоен.

— Из головы не выходит проклятое болото, — отозвался Кот и пошел за плащом и автоматом.

Мария Рисова не любила субботу. С утра в магазине было полно народу. Накануне давали зарплату, и женщины делали большие покупки. Во второй половине дня Мария убирала пустую квартиру. Делала эту домашнюю работу только для того, чтобы здесь, в Хамрах, не сойти с ума. Она не могла, как делали мужчины, идти в пивную, которая была единственным прибежищем одиноких. Так было до тех пор, пока не появился