А между тем на улице уже собралась небольшая толпа любопытных. Люди подходили к забору и, вытягивая шеи, пытались разглядеть источник необычных резких звуков. Но вот толпа раздалась и калитку отворила уверенная рука. Вошедший был в форме, усат и с саблей. Городовой, а это был именно он, обвел взором собравшихся и, увидев Владимира Ярошенко, обратился к нему:

— Господин Ярошенко, что у вас здесь за шум?

— Здравствуйте, Емельян Митрофанович. — поздоровался с блюстителем порядка Владимир. — Мотор мы испытываем. — указал он на ревущий и плюющейся, сизым дымком, агрегат.

Городовой подошел поближе и с минуту смотрел, как вращается маховик. Потом хмыкнул, повернулся и подошел к стоящим чуть поодаль инженерам:

— Городовой Горбатенко. — представился он. — Господа, что это у вас за собрание?

Заметив Пекарского, он сбавил тон и спросил:

— Григорий Мстиславович, господин Пекарский! Прошу прощения, но по долгу службы вынужден….

— Ах, оставь извинения, Емельян. Ты же сам видишь, что машину новую испытываем. Вот с господами инженерами изобрели, а теперь смотрим, как она работает.

— Обыватели жалуются, Григорий Мстиславович. Слишком громко ваша машина работает. Лошади пугаются.

— Ладно, Емельян! Сейчас остановим машину. Сергей Петрович, скажите Владимиру, пусть заглушит мотор. А то еще урядник нагрянет. — обратился к Глебову Пекарский.

Сергей Петрович посмотрел на меня. Я понимающе кивнул и крикнул парням:

— Глушите движок!

Когда мотор замолк, Пекарский обвел всех взглядом и предложил:

— А не пойти ли нам господа в трактир?

— И то верно! — весело поддержал Александр Истомин. — Отметим, как говорит Алексей, начало новой эпохи.

— Какой новой эпохи? — недоумевающий Фарафонов обратился в слух и внимание.

— Так вы, Петр Гаврилович, не в курсе? Алексей вон уверяет, что на смену эпохи железа и пара идет эпоха электричества и двигателей внутреннего сгорания. — показал Истомин на меня.

— Вот как. Ну, тогда сам бог велел отметить. — искренне засмеялся Петр Гаврилович.

— Пошли с нами, Емельян. — предложил Пекарский. — Угостим.

— Не могу-с, Григорий Мстиславович. Я при исполнении.

— Ну, тогда прими это. — Пекарский вынул из кармана полтинник и всучил его городовому. — За хлопоты.

— Одну минуточку, господа. — я помнил, что всякая технология несла в себе опасности. — Попрошу всех в сарай на ещё одну демонстрацию.

— Но там же ничего нет.

— Что — то ещё припрятали?

— Интересно, что молодой человек выдумал?

— Попрошу от всех тишины, оставаться без движения и прислушаться.

Все недоуменно уставились на меня, потом стали водить взглядами по углам и даже оборачиваться. Но ничего не помогло.

— Комары, на морозе? Однако, Алексей Иванович, как вам такое удалось? — воскликнул один из присутствующих.

— Увы, вынужден вас огорчить, но это вторая опасность нового технического детища. Вы получили баротравму. В замкнутом помещении слушать мотор или звуки выстрелов крайне опасно. Минут через десять пройдёт или останется навсегда — тут уже как Бог распорядится. А теперь праздновать! Такое событие пора отметить.

Господа инженеры выходили задумчивые. Каждому из них приходилось сталкиваться с несчастными случаями на производстве, но большей частью, да почти всегда рисковали мастеровые. Теперь же необычный молодой человек показал, что они тоже рискуют даже в таких безопасных условиях работы. Так ещё и над таким интересным техническим проектом, от которого трудно оторваться.

— Сергей Петрович! На минуточку. — остановил я Глебова, двинувшегося было вместе со всеми. Отвел его в сторонку и сунул ему тысячу двести рублей. — Выдайте господам инженерам премию за полученный результат. А с парнями я сам рассчитаюсь.

— А вы разве не идете с нами?

— Нет. Мы тут с еще позанимаемся немного. Так парни?

Иван с Владимиром согласно кивнули, а Сухов улыбнулся:

— Я тоже остаюсь.

— Хорошо, Алексей. Но я и Аня будем ждать вас с Софроном Тимофеевичем у себя.

— Навестим непременно. — заверил я мужа прекрасной Аннушки.

Когда господа инженеры двинулись отмечать пришествие новой эпохи, я окликнул городового.

— Господин Горбатенко! Вы не могли бы передать Горлову Игнату Степановичу, что Алексей Забродин хотел бы с ним встретиться. Скажите, что остановились мы там же. Пусть приходит завтра с утречка.

Городовой внимательно осмотрел меня и кивнул:

— Передам. До свидания, господа.

Выйдя за ворота, он скомандовал:

— Расходитесь! Нечего толпиться. Все разъяснилось. Господа инженеры машину испытывали.

Не сказать, что люди прямо сразу послушались, но поскольку необычный треск прекратился, а четверо парней утащили странную штуковину в сарай, и сами там скрылись, то толпе ничего не оставалось, как постепенно рассосаться. Лишь мальчишки еще некоторое время крутились у забора, но и они разбежались кто куда.

Затащив двигатель в сарай, мы снова столпились вокруг него. Я смотрел на этот несуразный агрегат и удивлялся, как удалось мужикам сгондобить работающий двигатель на столь убогом оборудовании.

— Владимир, кто делал детали к этому «чуду»?

— Ты же с ними знакомился. Токарь Шишкин со своими помощниками основную работу сделали. А кое — что мы изготовили. — указал Ярошенко на стоящих рядом друзей.

— Пришлось и голову поломать, и напильником поработать. — подтвердил Иван Гехт. — Собирали тоже втроем. Намучились здорово, особенно с зажиганием. Хорошо Петр Гаврилович помог разобраться с горючей смесью и с изолятором свечи, а Ванька придумал, как правильно выставить зажигание, чтобы мотор работал. — кивнул он на улыбающегося Ивана Сухова.

— Молодцы! — искренне восхитился я. — Я ведь не до конца верил, что вам удастся сделать двигатель в столь сложных технических условиях нашего края. Кстати, мощность вашего мотора какая?

— Две лошадиные силы. Семен Аркадьевич посчитал.

— Понятно. Я в городе буду с месяц, поэтому попрошу вас собрать ещё один мотор. Попробую у себя на телегу его приспособить. А то германцы уже первый автомобиль сделали. А жена изобретателя с двумя сыновьями сто верст на нем проехала и всего за восемь часов.

— Баба? — не поверил мне купеческий сын Иван Сухов.

— Женщина! И женщина умная и смелая. — парировал я.

— И как звать того изобретателя? — спросил Гехт.

— Кажется Карл Бенц. А как звать его жену не помню.

— Ну, у нас такого, слава богу, не будет. Бабы своё место знают. — стоял на своем Сухов.

— Как знать? — не стал переубеждать я упрямого хлопца.

Пожалуй, познакомлю я их с