— Глуши мотор! — крикнул я Ивану.

Тот непонимающе посмотрел на меня. Тогда я подошел и перекрыл кран подачи топлива. Когда мотор заглох, я громко сказал:

— Все на улицу!

Народ в изумлении уставился на меня. Тогда я подскочил к дверям сарая и распахнул их настежь.

— Все на воздух, иначе угорите.

Когда, наконец, все вышли, я громко произнес:

— Господа! Прошу меня извинить, но дышать выхлопными газами для здоровья очень вредно. А если находится в этой загазованной атмосфере достаточно долго, то и умереть можно. Поэтому запускать мотор, в закрытом и не оборудованном должным образом помещении, нельзя. Кроме того, звук работающего мотора слишком громкий, а в закрытом пространстве особенно.

Не успевшие основательно травануться выхлопными газами господа инженеры и техники недоверчиво уставились на меня. Если старая гвардия знала с кем имеет дело и помалкивала, то тройка привлеченных нездорово возбудилась. Видимо их задело, что какое-то сопливое недоразумение командует. Солидный господин с ухоженной бородой и небольшим животиком, распирающем его дорогое пальто, озвучил их общее недоумение:

— Однако, молодой человек, быстро вы входите в роль хозяина.

Пока он это произносил, я лихорадочно вспоминал, как его зовут. «Георгий Мстиславович Пекарский» — вспомнил наконец. А вот Сергей Петрович несколько оплошал. Он растерянно посмотрел на говорившего и перевёл взгляд на меня. Пришлось брать ситуацию в свои руки.

— Прошу прощения, Григорий Мстиславович, но вы все были очень увлечены наблюдением за работой двигателя и потому не обратили внимания на загазованность помещения. А я очень дорожу здоровьем всех здесь присутствующих и потому взял на себя смелость напомнить вам об опасности. Газы, исходящие из мотора по сути такие же, как от дровяной печки. В замкнутом пространстве они несут смерть.

— А ведь парень прав. Угорели бы мы в сараюшке. — вдруг подал голос мужчина средних лет с худым бритым лицом. — Помереть бы не померли, но траванулись бы знатно.

Ага! Петр Гаврилович Фарафонов — служащий Горной аптеки, видимо химик.

— Вы так считаете, Петр Гаврилович? — обратился к нему Пекарский.

— Считаю, Григорий Мстиславович. А вам молодой человек, простите не запомнил ваше имя, спасибо.

— И вам Петр Гаврилович спасибо за поддержку. А зовут меня Алексей Забродин и я некоторым образом причастен к данному проекту.

— Алексей! Что делать будем? — задал вопрос Владимир Ярошенко. Похоже ему надоели наши танцы вокруг да около, а хотелось испытания продолжить.

— А давайте вытащим двигатель во двор. — я предложил самый очевидный ход. — Иван, Владимир пойдемте в сарай.

Мы зашли в сарай и с нами зашел молодой парень, ровесник Владимира Ярошенко. «Сухов Иван» — вспомнил я. Вчетвером мы без труда выволокли стол с мотором из сарая. Пока тройка молодых колдовали возле агрегата, я еще раз принюхался. Бензином не пахло.

— На чём мотор работает? — уточнил я Сергея Петровича. — Что-то запах на бензиновый не похож.

— Это вы у Петра Гавриловича спрашивайте. — с непонятной усмешкой сказал Глебов.

Я повернулся к Фарафонову.

— Так, где же мы возьмём столько бензина? Мы и так весь бензин в аптеках выкупили, Вот и пришлось его со спиртом смешивать. — улыбнулся химик.

— Со спиртом… — протянул я и уточнил. — Спирт этиловый?

— Разумеется! Самогон двойной перегонки. Крепчайшая вещь! Прямо от сердца оторвали. — снова засмеялся Петр Гаврилович, а за ним и остальные присутствующие.

— Неужто сами гнали? В Барнауле вроде винокуренных заводов полно.

— Кто вам такое сказал? — Фарафонов был удивлён, считая меня городским человеком. — У нас на весь Горный округ всего один винокуренный завод, да и тот в селе Соколово, что под Бийском.

— Да? — настала моя очередь удивляться. — А я думал…. Хотя, это не важно. В какой пропорции вы спирт с бензином смешиваете и что для смазки употребляете?

— Смешиваем восемь к одному. Восемь частей спирта и одна часть бензина. Для смазки — касторовое масло, тоже не дешёвая вещь.

— Понятно. Благодарю за разъяснение, Петр Гаврилович.

Между тем Иван, покрутив маховик, завел двигатель и тот огласил округу громкими выхлопами. Господа изобретатели сначала толпились вблизи их детища, но пулемётный стрекот мотора заставил их отойти подальше. Я воспользовался этим и обратился к ним:

— Господа! Удивлен и обрадован что у вас всё получилось, поэтому счел нужным премировать вас исходя из своих скромных возможностей. Деньги на это передам Сергею Петровичу. Хочу так-же предложить вам не останавливаться на достигнутом, и спроектировать более мощный двухцилиндровый двигатель. Кроме того хочу предложить вам сделать автомобиль. Один мотор я у вас заберу, один оставшийся гоняйте, пока не остановится. Надо посмотреть, от чего он будет разрушаться и как быстро. Третий используйте для автомобиля. Финансирование беру на себя. — сказал я и, видя недоумение новых членов моего КБ, добавил. — Григорий Мстиславович, не смотрите на меня так. Всё что касается моего участия в этом проекте, разъяснит Сергей Петрович.

Оставив инженеров осмысливать сказанное, я подошел к работающему двигателю и тронул за плечо, стоящего возле него Владимира.

— Отойдем в сторонку. — прокричал ему на ухо.

Тот кивнул, и мы отошли в другой конец двора.

— Слушай, Владимир! — громко сказал я, стараясь перекричать стрекот двигателя. — Нужно сделать глушитель. А то так и оглохнуть недолго. Да и соседи твои будут не довольны. Вон, смотри, уже заглядывают. — показал я на любопытных пацанов, которые облепили забор.

— Что за глушитель? — осведомился Ярошенко, мельком глянув на любопытствующих.

— Карандаш с бумагой есть?

Владимир покопался за пазухой и подал мне нечто похожее на блокнот с вложенным между страниц карандашом. Я нашел чистую страницу и стал набрасывать эскиз. Владимир внимательно смотрел, как я рисую детали внутреннего устройства глушителя. Из-за моей спины туда же смотрели и подтянувшиеся два Ивана — Гехт с Суховым. Нарисовав эскиз и обозначив стрелками прохождение выхлопных газов, я вернул карандаш и блокнот хозяину.

— И что, эта штука заглушит звук? — скептически осведомился Иван Гехт, заглядывающий теперь через плечо своего друга.

— Совсем не заглушит, но шуму будет раза в два-три меньше, — начал я объяснять. — Газы будут обходить препятствие и терять свою энергию. Звук становиться тише.

— Ладно, попробуем. — Владимир закрыл