одного края бумаги для принтера устроена для просушки у открытого окна на том самом включённом зное, Лида уже не могла остановиться и разобрала все коробки. Не будет же Смурф проявлять коварство, открывая книжные шкафы, чтобы сделать своё чёрное дело и насолить приютившей его мамаше хозяина, который в отличие от этой суровой женщины всегда пускал его в кроватку под одеялко на чистые простынки.

– Ах ты ж, вражина и мурзилище, – ругала Лида кота, который нагло игнорировал всю эту возню, сладко сопя в диванных подушках.

Насколько Лида уже изучила доставшуюся ей зверюшку, Смурф никогда не пропустил бы подобное развлечение, а толкался бы среди всех засовывая повсюду любопытный нос. Видимо посчитал, что нынче может по этому носу и схлопотать. Как говорится, знает кошка, чьё мясо съела, вернее, в чьи документы нагадила.

Наташка ворчала, что зной как включили, так и выключат, и некоторые так и не успеют зажариться до кондиции, чтобы не страшно было показаться людям в купальниках. Ворчать-то ворчала, но помогала Лиде вернуть кабинету более-менее приличный вид, даже подключила к компьютеру принтер со сканом. Не ровен час, кот обделает ещё и коробку с принтером, а технику Наташка жалела сильнее любых документов.

Так что провозились они как раз к тому моменту, когда уже пора стало не жариться на солнце, а просто сидеть на террасе в тенёчке с черешней и тем самым «розе», время пить которое, по словам Наташки, как раз настало именно в этом месяце.

– Так вот женщины и превращаются в синюжных забулдыг, – резюмировала Наташка, усаживаясь под тентом с сигаретой в зубах.

Лида с ней согласилась. Никакая мужская спина даже с пулемётной лентой крест-накрест не заставила бы её сейчас вылезти на солнце.

– Всё начинается в тот момент, когда женщина заводит себе котика, – предположила она. – Котик руководит всеми процессами.

– Безусловно! И в первую очередь, котик руководит уборкой помещений, – заметила Наташка. – Когда б ты ещё в кабинете разобралась?

– Не пора ли тебе тоже завести котика, – предложила Лида, вспомнив вечный беспорядок в Наташкиной квартире.

– Ага, – Наташка радостно кивнула, – только представь, приезжаю я к тебе в гости с кошачьей переноской… Здравствуй, Лида, здравствуй, Смурф!

– Нет!!! – рявкнула Лида, живо представив эту картину.

– Поэтому убрано будет теперь только у тебя. – Наташка не стала спорить. – Мне же всё-таки хоть иногда надо ездить к тебе в гости. Кстати, а что у нас сегодня на ужин?

– Скорее всего кошатина, – мстительно сказала Лида.

– А вот зря.

На террасе потягиваясь показался Смурф, укоризненно посмотрел на Лиду, потом заложил кружок вокруг Наташки и улёгся у Лиды в ногах. Лиде показалось, что он улыбается. Ну, да! Даже клыки торчат. Вот ведь морда. Но в кровать она его всё равно не пустит. У неё кровать не для него такая большая куплена. Хорошо, что она при переезде в загородный дом купила себе большую кровать, на ней мужчина с мощной спиной запросто поместится. Хоть вдоль его укладывай, хоть поперёк. Наташка права, ей мужчина в хозяйстве точно пригодится, особенно в нынешние смутные времена.

Смурф умиротворяюще тарахтел, уработавшиеся Лида с Наташкой практически уже задремали, и в этот прекрасный мечтательный и очень мирный момент на участок к Лиде вплыла Гундосова собственной персоной. Если бы на участке колосилась рожь, а у Гундосовой имелась бы грудь, то можно было бы сказать, что вплыла она белым лебедем, «раздвигая грудью рожь». Может быть, конечно, эта грудь у Гундосовой и присутствовала, но она плотно покоилась на её животе, поэтому воображаемую рожь Гундосова раздвигала животом. На этот раз видимо по случаю жары Гундосова обошлась без кожаных штанов, а нарядилась бриджи и нечто типа просторной висячей хламиды леопардовой расцветки, зато причёска депутата присутствовала на месте и, казалось, стала ещё внушительней. От вида наряда Гундосовой у Лиды зарябило в глазах. Краем глаза она заметила, как Наташка напряглась. Ну вот, только драки им сейчас не хватает. Наташка, несмотря на свои пышные формы и миниатюрность, дралась как шпана из подворотни. В свое время её научил драться старший брат, поэтому к окончанию школы, когда Наташкина фигура стала предметом посягательств разных несознательных элементов, этим несознательным элементам несказанно везло, если они отделывались всего лишь подбитым глазом. Лида ни минуты не сомневалась, что случись Наташке обороняться тем самым перцовым пластырем, у неё и это прекрасно получилось бы, а сам пластырь она непременно сверху прилепила бы на поверженного противника. Так что, когда Кунцов пытался оттеснить Гундосову от Наташки, он зря старался. Но тогда в первый раз Гундосова с Наташкой сцепились всё-таки в общественном пространстве, где так или иначе действовали правила поведения в общественных местах, сейчас же вражья морда Гундосовой оказалась на территории частной собственности. И неизвестно ещё, как поведёт себя заслуженный доцент с юных лет подверженный пресловутому влиянию англосаксонской культуры. Вдруг ему вспомнится классическое «мой дом – моя крепость» со всеми вытекающими?

– Лида! Признайся, тебе не надоело это вот всё? – завопила Гундосова, потрясая какими-то бумагами.

Тут она увидела Смурфа и завизжала. Смурф оскалил клыки и громко угрожающе зарычал. Лида даже не предполагала, что, в сущности, небольшой, хоть и с виду очень страшный котик может рычать как взрослая собака.

– Убери, сейчас же убери этого зверя!!!

Лида не могла вспомнить, что там говорят владельцы собак, чтобы остановить их от нападения на соседей, поэтому не нашла ничего лучше, как рявкнуть:

– Смурф, отставить!

Смурф тут же перестал рычать, потянулся, зевнул, демонстрируя здоровенные клыки, и царственно покачивая задом и виляя хвостом удалился с террасы. Лида вспомнила, как он на полусогнутых прошмыгнул под камин, когда его только привезли, и не могла надивиться произошедшим с котом переменам. Видимо освоился и почувствовал себя хозяином, мол, альфа-самец посреди бессмысленного бабья. Опять же от Гундосовой его отделяла ограда террасы и он справедливо предположил, что эта противная тётка в леопардовом вряд ли сиганёт через перила, чтоб напасть.

Лида видела, что Наташка внимательно наблюдает за Гундосовой. И если Гундосова точно не полезет на террасу через перила, то Наташка запросто может прыгнуть. Гундосова же явно делала вид, что Наташку вовсе не замечает.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Наташка, однако прозвучало это несколько вызывающе.

– Здрассте, – Гундосова так и не посмотрела в её сторону, она разговаривала с Лидой и после удаления Смурфа видела только её. – Ты в курсе, что Кунцов купил лежаки?

– Нет.

– Купил! Как тебе такое?! – Гундосова опять потрясла бумагой.

– Что за лежаки?

– Пляжные лежаки! – Глаза Гундосовой стали круглые, как пятирублёвые монеты. – Зачем нам пляжные