нет же, это, видите ли, память о покойной бабушке, которую она очень любила. Мать ее не продавала жемчужину, даже когда в доме куска хлеба не было, и она туда же. Внукам бы подарок сделала к совершеннолетию, да куда там… – Глаза ее, казалось, метали молнии, на лице выступили капли пота.

Женщина причитала бы еще довольно долго, однако Волошин остановил поток ее красноречия:

– Вы точно уверены, что это была жемчужина Тамерлана? Откуда она?

Наталья хмыкнула:

– Бабка ее присутствовала при вскрытии могилы Тамерлана в Самарканде. Она тогда на археолога училась. Ей поручили перебрать землю из могилы. Ну и попалась жемчужина. Говорили, сабля Тамерлана пела в бою. Потому и пела, что в ее рукоятке была эта жемчужина. Бабка моей свекрухи скрыла находку и оставила ее у себя.

Геннадий закусил губу. Такого поворота он не ожидал.

– А в карты ваша свекровь не играла? – спросил он на всякий пожарный, хотя уже знал ответ.

Наталья огрызнулась:

– Вы лучше скорее начинайте жемчужину искать, а не ерунду всякую спрашивайте. Если ее найдете, она ведь к нам вернется? Мы как-никак наследники.

Толстая, разгоряченная, она вызывала тошноту и у следователя.

– Посмотрим, кто наследник, – бросил он, чтобы позлить невестку покойной, и она стала наступать на него, как боевой слон Тамерлана.

– Хотите себе забрать? Не выйдет. Я законы знаю.

– Да успокойтесь, – остановил ее порыв Волошин. – Тело вашей свекрови недавно вынесли, а вы истерики из-за наследства устраиваете. Сядьте и расскажите, кто хотел приобрести жемчужину.

Она потопталась в нерешительности и плюхнулась на стул. Геннадию показалось, что у стула подкосились ножки.

Бочкин сбегал на кухню и принес Наталье стакан воды, который она опрокинула в себя, как стопку.

– Ювелир один хотел купить, – выпалила женщина и вдруг задумалась: – Наверное, он, гад, и украл. И свекруху мою заодно убил. Я бы тоже ее убила.

Волошин посмотрел на нее с недоумением:

– Не подскажете ли, за что?

Наталья скривилась:

– А вы бы не убили, товарищ следователь? Этот ювелир ее несколько лет обхаживал. И она, наверное, надежду ему давала, раз он не прекращал к ней ходить. А позавчера она ему с бухты-барахты сказала, что ничего продавать не собирается. Это его и взбесило, я так полагаю.

Она была неприятна Волошину до кончиков своих ухоженных ногтей, и только волевым усилием он сдерживал свои эмоции:

– По-вашему, за это можно убить человека?

– Конечно, – отозвалась женщина. – Больше ее убивать не за что. Хотя… Может, старуха и на работе чудила. Об этом я ничего не знаю.

– Адрес этого ювелира вам известен? – буркнул следователь.

Наталья покачала головой:

– Знаю, что его зовут Юлий Ефимович. Имя такое чудное, как у Цезаря. Ну, я и запомнила.

Волошин подумал, что это уже кое-что. В кругу черноморских ювелиров вряд ли было несколько Юлиев… Хотя кто его знает…

Больше Наталья не могла быть им полезной. Соседка наверняка знала о своей подруге гораздо больше, чем невестка о свекрови. Мария Петровна интересовала Наталью только в практическим плане.

Подумав об этом, Геннадий испытал к свидетельнице еще большее презрение.

Словно почувствовав настроение следователя, Наталья посмотрела на него с вызовом и процедила:

– Больше мне сказать нечего. Может быть, отпустите домой?

– Последний вопрос, – майор в принципе уже знал ответ, но задал его так, на всякий случай. – Ваша свекровь, случаем, не была знакома с какими-нибудь картежниками? Сама картами не баловалась? Понимаете, на ее груди мы обнаружили игральную карту, вот поэтому и интересуемся.

Наталья расхохоталась:

– Ну вы и скажете, товарищ следователь. Она у нас правильная была, придерживалась девиза: «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет». Карты хранила так, на всякий случай. Теперь все, надеюсь? Можно идти?

– Идите, – с облегчением бросил следователь и отвернулся к окну.

Когда за ней захлопнулась дверь, Виталий хмыкнул:

– Неприятная особа… Ох, до чего же неприятная… Такая и убить могла… Надо было бы поинтересоваться ее алиби.

– Не надо, – буркнул Геннадий. – Она, конечно, отъявленная мерзавка, но не дура и понимает, что в убийстве прежде всего заподозрили бы ее.

– А хорошо бы таких сажать! – мечтательно проговорил Павел, улыбнувшись, и вдруг посерьезнел: – Надо поручить нашим найти этого Юлия. Если он еще не сбежал с жемчужиной.

– А еще поручим прислать нам распечатку звонков покойной, – Геннадий устало вздохнул: – Вот уже и половина дня прошла, а у нас еще и маковой росинки во рту не было.

– Айда в столовую? – предложил Виталий, глотнув слюну. – Классные там биточки. У меня бабушка такие делала…

Геннадий махнул рукой:

– Нет, я домой заскочу. Обещал Ленке, что приду на обед. Она сегодня выходная и что-то там сооружает. Ну, поехали, ребята.

Взяв пакетики с уликами, полицейские спустились во двор и сели в машину Волошина – белую «Ладу Гранту». Геннадий обожал свой автомобиль и всегда говорил, что не променял бы его ни на какой другой, даже безумно дорогой, с наворотами.

– Я приверженец отечественного автопрома, – утверждал он, любовно гладя капот своей «белочки», как сам ее называл. Наверное, поэтому следователь не знал с ней проблем: она взлетала на крутые горки, как белка на дерево.

Оперативники уселись в пахнувший хвоей салон, и автомобиль тронулся с места.

Глава 20

Степи Моголистана. 1362 г.

Ни Тимур, ни Хусейн не ожидали, что войско пополнится так быстро. По пустыням и степям бродили кочевники, не зная, к кому прибиться, и были рады послужить эмиру, слава о котором разошлась во все концы.

Когда отряд насчитывал двести бойцов, Тимур стал предлагать свои услуги разным князькам, и те щедро ему платили.

Лишь с одного из них эмир ничего не взял. Этот князь свел его с замечательным кузнецом, который, наконец, исполнил его мечту – сделал саблю, поместив в ее рукоятку заветную жемчужину.

Уже в первом бою Тимур почувствовал правоту слов саида Куляля. Новое оружие, казалось, разило без промаха и свистело так, что создавалось впечатление протяжной песни, разносившейся далеко по степи.