как следом за ним к особняку подъехал неприметный темно-синий седан с тонированными стеклами и забрызганными грязью номерами. Впрочем, Шурик никогда не отличался наблюдательностью.

Синий седан остановился в сотне метров от Дома творчества.

Ближе подъехать не получалось – особняк, как уже говорилось, был окружен вечнозеленой живой изгородью. Неподалеку имелась стоянка для автомашин, но все места на ней были заняты.

Итак, синяя машина остановилась в стороне от особняка, и из нее вышел мужчина удивительно неприметной и совершенно незапоминающейся внешности.

Увидев, как Шурик скрылся за живой изгородью, этот мужчина немного выждал и последовал за ним. Он подошел к особняку как раз вовремя, чтобы заметить, как Шурик вошел внутрь, и хотел было последовать за ним, но незнакомец остановился, немного не доходя до двери: он своевременно заметил, что над этой самой дверью расположена камера видеонаблюдения.

Попасть в поле зрения этой камеры не входило в его планы. Неприметный мужчина многие годы старательно избегал любых попыток зафиксировать его неброскую внешность. Он никогда не фотографировался, не позировал для уличных художников и тщательно избегал любых видеокамер.

Так что войти в особняк не представлялось возможным.

Впрочем, он и не собирался это делать – он хотел всего лишь выследить Катю Малинину, чтобы расправиться с ней в более подходящем месте.

Чтобы не упустить девушку, следовало убедиться, что у Дома творчества юных нет второго выхода.

Неприметный мужчина обошел особняк и осмотрел его заднюю сторону. Там имелась дверь, но судя по ее внешнему виду, этой дверью давно уже не пользовались. Мужчина на всякий случай все же подошел к ней и подергал дверную ручку.

Дверь не поддавалась, она была наглухо заперта. Зато сбоку от нее имелось полуподвальное окно с приоткрытой форточкой. Неприметный мужчина подошел к этому окну и заглянул в него…

И в это время у него за спиной раздался громкий, визгливый голос:

– Это что это ты тут делаешь? Это что это ты тут, паразит, вынюхиваешь?

Мужчина выпрямился и обернулся.

Рядом с ним стояла приземистая тетка неопределенного возраста с неестественно румяными щеками. Тетка была одета в ярко-красную дутую куртку, и благодаря этой куртке, а также своему оригинальному телосложению она напоминала красный воздушный шарик. Это сходство еще усиливалось круглым теткиным лицом и красными щеками. Щеки ее были красны не от холода и не от склонности к горячительным напиткам, а от переполнявшего тетку праведного гнева.

– Это что ты здесь делаешь, педофил проклятый?! – визжала тетка, наступая на неприметного мужчину. – Вынюхиваешь? Высматриваешь? К деткам нашим подбираешься? А вот я сейчас полицию вызову! Они с тобой живо разберутся!

– Женщина, – примирительно проговорил неприметный мужчина, на всякий случай немного отступая, – ну зачем вы кричите? Ну что вы такое себе вообразили?

– Я никогда не воображаю, не имею такой привычки! – продолжала визжать тетка, вытаскивая из кармана мобильный телефон. – Я тебя, гада, насквозь вижу! Извращенец проклятый!

– Ну что за ерунда! – возражал мужчина. – Я из городской комиссии по стихийным бедствиям, проверяю, все ли здесь предусмотрено на случай наводнения!

– Чего?! – не унималась недоверчивая тетка. – Какой такой комиссии? Какое такое наводнение? У нас тут никогда наводнений не бывало! Мы от Невы далеко! А ну, покажи документы! Или сей же час звоню в полицию! – И она потрясла своим телефоном.

– Документы? – переспросил мужчина. – Это всегда пожалуйста… – И он сунул правую руку в карман.

Однако вместо документов он достал из кармана странную вещицу – две маленькие деревяшки, соединенные шелковым шнурком. Что-то вроде детской скакалки, только с очень маленькими ручками и тонким шнурком вместо веревочки.

При этом мужчина неуловимо, но разительно изменился: скромное и застенчивое выражение вежливого недотепы покинуло его лицо, движения его стали плавными и экономными, как у опасного хищника, и он двинулся навстречу визгливой тетке, медленно разводя руки со своим смертоносным инструментом.

Тетка почувствовала произошедшие в нем перемены. Гнев моментально испарился, сменившись страхом. Она попятилась и завертела головой.

Однако в ближайших окрестностях не было ни души, так что надеяться было не на что…

– Ляля! – выкрикнула тетка тонким испуганным голосом, – Ляля, на помощь!

– Не кричи, тетя! – тихим злым голосом произнес мужчина, делая еще один плавный шаг вперед и готовясь накинуть удавку на шею своей жертвы. – Лучше не кричи! Никакая Ляля тебе не поможет, только трупов больше будет…

– Ляля, Лялечка! – кричала тем не менее перепуганная тетка. – Лялечка, помоги!

Мужчина сделал еще один шаг – и вдруг молниеносным движением накинул шелковый шнурок на шею женщины и начал затягивать смертоносную петлю.

Женщина захрипела, глаза ее широко открылись. Они были до краев наполнены ужасом. Из последних сил она выдавила хриплый, едва слышный призыв:

– Ляля!

И тут из-за угла особняка вылетело что-то огромное и черное и с разгона врезалось в мужчину с удавкой.

Нападение было таким неожиданным и таким мощным, что убийца отлетел на несколько метров в сторону и грохнулся на асфальт. Но на этом его злоключения не кончились: огромное черное создание прыгнуло на него и поставило на грудь тяжелые лапы.

Существо оказалось здоровенным черным ротвейлером по кличке Ляля, и задержание было проведено по всем правилам, так что преподаватель на курсах служебного собаководства поставил бы Ляле заслуженную пятерку.

Поверженный убийца пришел в себя, перевел дыхание и оценил ситуацию.

Приходилось признать, что на этом этапе он проиграл. Но это не значит, что нужно сдаваться… в его карьере бывали случаи, когда приходилось временно отступить и затаиться, чтобы затем перейти в контратаку…

Стараясь не делать лишних движений, он медленно и незаметно сдвинул правую руку вдоль тела. Ляля негромко зарычала, и киллер замер, не подавая никаких признаков жизни. Как только собака успокоилась, он передвинул руку еще на несколько сантиметров.

Так в несколько приемов он добрался до кармана, где у него лежал пистолет, и уже собрался вытащить оружие, но тут Ляля наконец заметила его маневр. На этот раз она очень разозлилась и превысила пределы необходимой самообороны. Видимо, она была до глубины своей собачьей души возмущена тем, как этот отвратительный человек обошелся с ее хозяйкой, и какое-то время с трудом сдерживала эмоции, но теперь они вырвались наружу и перехлестнули через край.

Первым делом она как следует укусила киллера за руку, отбив у него охоту доставать оружие, затем схватила его зубами за воротник и приподняла над землей. После этого Ляля трясла и трепала его, как тряпичную куклу, пока не раздался визгливый окрик краснолицей тетки, которая пришла в себя и увидела, что происходит:

– Ляля, хватит! Ляля, оставь его! Ты же его насмерть