бесконечные мили окрест осталась лишь одна военно-экономическая доминанта.

И что теперь?

Теперь мне хочется блевать от сраных послаблений и компромиссов.

Но ладно — ярмарка, так ярмарка.

Кто-то собрался, чтобы основательно напиться и перетрахаться? Извольте. Но мир не столь уж и безопасен для маленьких грязных северян, которые все еще почитают себя за великих героев и бойцов. У меня есть небольшое предложение, как разбавить скучную похабную гулянку.

Оборачиваюсь, когда за слышу за спиной шум приближающихся шаркающих шагов. Наивно полагать, что мои стражи медлительные и неповоротливые. Да, в обычное время они передвигаются едва ли быстрее улитки, но, когда надо — все кардинально меняется. Об этом обязательно бы рассказал неудачливый вор, чьи останки скромно угнездились в потайной комнате. Но, к сожалению, его мозг съеден, а язык вырван. И, разумеется, тоже съеден.

Стражи могут долгое время обходиться вообще без еды и при этом почти не потеряют своих сил. Но уж когда дорвутся до мяса, не столь важно — свежего или тухлого, оторвать их от него почти невозможно. Источник мяса тоже маловажен.

Само собой, единственное, что способно удержать их от поедания всех и вся — мое слово.

Вид у них, конечно, поганый. Когда-то будучи людьми, теперь они при ходьбе припадают на удлинившиеся руки с короткими, но мощными когтями. Их кожа изъедены нарывами и наполовину слезла, но вони от них почти нет. Но что особенно примечательно в их внешности — горящие алым глубоко посаженные глаза. И через них я тоже могу видеть, если на то будет необходимость.

— Хозяин… — доносится из перекошенных ртов.

— Добро пожаловать в мир живых, — салютую им бокалом с вином.

У меня тут имеется небольшая коллекция южных сортов. Не самое лучшее, что есть в Империи, но гораздо приятнее того пойла, что гонят северяне.

— Кто-то хочет навестить живых?

Разумеется, они не отвечают. Но они точно не имеют ничего против моей маленькой задумки.

Глава восемнадцатая: Хёдд

Во второй половине дня у нас первые игры Гигантов. Они будут продолжаться все дни ярмарки — и кулачные бои являются их частью, но будут несколько позже. Сегодня же все куда более мирно. И именно подобное противостояние нравится мне больше кровавого мордобоя.

Хотя, я никому в этом не признаюсь, да и, надо быть честной, я в явном меньшинстве. И это совершенно точно.

Кулачные поединки во все времена пользовались и продолжают пользоваться неизменным интересом гостей и участников ярмарки. В том числе женским вниманием. Чего уж там, многие молодые девчонки так и вовсе делают свой окончательный выбор по тому, как их избранник показал себя именно на кулаках.

И это понятно, это нормально. Наши предки выжили только благодаря своей стойкости, силе и целеустремленности. Падать и снова вставать, биться до последней капли крови, заслонять собой друга — все это родилось не из пустого сотрясания воздуха, а как неотложные шаги к тому, чтобы выжить самому и сохранить жизни своих родных и близких.

Но сегодня наши северные гиганты будут тешить нас лишь своей силой. Им предстоит перекатывать большие бревна, поднимать и переносить тяжелые камни — и все это как по одному, так и небольшими группами.

Я просматривала списки участников — и там представлены почти все племена, что посетили ярмарку.

Начинается все с почетного выхода гигантов в центр специально подготовленной для этого площади. Обнаженные по пояс, разукрашенные яркой краской, они выбегают из толпы и оглашают морозный воздух яростным воплем. Каждый из них ничего не ел с самого вечера, а пил лишь чистую воду.

Такой обычай.

Воины должны подойти к играм чистыми и обновленными, с открытым разумом и ясным взором. Для этого все время с вечера они проводят в молитвах и мыслях о предках, а чтобы все остались в равных условиях — до последнего остаются под крышей одного дома.

Традиции традициями, но бывали случаи, когда участникам тайно пытались передавать какую бы то ни было снедь. Да и в складках одежды проносили, чтобы потом украдкой поправить силы. Теперь с этим строго. И если кто-то будет уличен в нечестной игре — это сразу позор не только для гиганта, но и для всего его клана.

— Как идет торговля? — спрашиваю Турина, чей гигант только что выбежал из толпы. Огромный воин с такими руками, что, кажется, может прямо ими крушить столетние деревья.

Брат, как и все ярлы, чьи воины принимают участие в играх, удобно устроился в кресле с высокой спинкой прямо по правую руку от меня. Разумеется, это не случайное место, я заранее распорядилась, чтобы мы сидели рядом. И наверняка он это понимает, но вида не подает, даже если и испытывает какое-то неудобство.

— Молитвами предков, — ухмыляется Турин, — мы расторгуемся за пару дней. Ты хорошо все подготовила, сестра. И не подумай, что я подлизываюсь.

— И в мыслях не было, — возвращаю ему улыбку. Сейчас мне даже немного стыдно, что подозреваю его в желании каким-то образом испортить праздник. Брат выглядит расслабленным и абсолютно довольным происходящим. Кажется, даже морщины немного разгладились. Хотя в глазах все равно застыла какая-то невыносимая невысказанная усталость. — А твой амулет, он сохранился?

Вместо ответа Турин вытаскивает из-за отороченной мехом куртки вязь амулетов и показывает мне один из них. Это ограненный лазурный горный хрусталь, заключенный в серебряные оковы, на которых красуются древние письмена силы.

Тянусь и аккуратно касаюсь прохладной гладкой поверхности камня.

— Я до сих пор помню, как ты катал меня на своих плечах, когда его выиграл.

— А ты чуть не повыдирала мне все волосы, так боялась высоты, — громким шепотом произносит брат и заговорщически мне подмигивает.

— А ты даже не поморщился, — говорю с самым искренним теплом.

Это наша с ним большая тайна. Потому что я действительно жутко испугалась, когда он после победы в первом дне игр Гигантов с легкостью закинул меня на свои плечи и прошелся кругом почета мимо всех собравшихся и приветствующих его гостей. А я улыбалась и с остервенением цеплялась в его роскошную густую шевелюру. Цеплялась так сильно, что порядочные клочки волос потом остались в скрюченных пальцах. Но никто так никогда и не узнал о моей трусости. Потому что негоже наследнице древнего рода бояться высоты.

Иногда мне кажется, что я должна была родиться много южнее, в землях с гораздо более мягким климатом. Я очень люблю свою страну, люблю ее снега и даже бури, но я слишком слаба, чтобы быть ее достойной дочерью.

Слишком слабая, слишком пугливая, много всяких