стекал по ее светлым прядям на лоб. Она мгновенно нашла меня. Боль промелькнула в ее глазах лани, когда ее губы задрожали. Мой рот открылся, желая, чтобы слова вырвались для нее. Нуждаясь в том, чтобы они пришли за ней. Даже если это была всего лишь легкая ободряющая улыбка. "Ты не одна", — хотел я сказать. Ее лоб упал на колени, когда она повернула голову из стороны в сторону. Она была в плохом состоянии, даже я могла это видеть.

— Выйди вперед, Джейд. Не бойся. — Но я уже. Его слова ничего для меня не значили. Каждый отблеск света, ритм любой песни, которая играла, и дыхание, которое я делала, я боялась его и того, на что он был способен. Толкнув дверь, выкрашенную в самый темный черный цвет, он жестом пригласил войти, бросив поводок. — Войди. Я вернусь через секунду.

Я сделала, как мне было сказано, упала вперед, упала на колени в центре комнаты. Вокруг замелькали темные точки, мое дыхание участилось.

Освещение здесь мягкое, достаточно прозрачное, чтобы успокоить нервы любого, кто может быть встревожен. Интересно, они создали его таким образом? Чтобы люди чувствовали себя тепло и радушно. Как только мы входим, Джеймс ведет нас по длинному коридору, пока нас не встречает стеклянная дверь, затонированная над основанием, чтобы мы не могли видеть сквозь нее.

— Это похоже на Комплекс? — спрашиваю я рассеянно, изучая дверь, как будто это самое сложное испытание в истории. После моей первой ночи работы с Джеймсом я узнала, что он делал и где он это делал. Он назывался Комплексом.

— Нет, — бормочет Джеймс. — Это совсем другое. Тебе не понадобится ошейник, и ты можешь свободно бродить. — Был только один раз, когда я была свободна бродить. — Они не по моей части.

Двери распахиваются, и меня мгновенно затягивает в темный водоворот греха.

Тела двигаются по комнате, тихо играет музыка, каждый удар и нота предупреждающе скользят по моей руке. Это кажется сексуальным и мрачным, а не тем местом, частью которого я особенно хочу быть с Джеймсом. Люди занимаются сексом на диванах, другие пьют в баре, а некоторые находятся прямо посреди комнаты в мокром клубке потных конечностей, потирая друг друга с ног до головы.

Мои бедра сжимаются. Прежде чем я успеваю приклеить ноги к земле, Джеймс втаскивает меня в комнату, крепко держа за поясницу.

— Никто не знает, кто этим управляет. Они никогда не показываются и не общаются со своими гостями. — Ошейник, который он использует со мной для работы, болтается перед моим телом, вырванный из его хватки. Если бы вы не знали, что это было, вы бы предположили, что это аксессуар. На долю секунды все, что я слышу, — это глубокие вздохи, когда я хватаю ртом воздух. Атмосфера напряженная.

Он продолжает вести меня сквозь толпу людей, пока не достигает другого ряда дверей. На этот раз он толкает меня вперед, как только они открываются, и я падаю в темную комнату на колени, с глухим стуком ударяясь о ковер. Двери за мной закрываются, и я быстро пытаюсь переоценить свое окружение. Все погружено в кромешную тьму. Я ни хрена не вижу. Сжав руки в кулаки, я ругаюсь себе под нос. Мое сердцебиение прерывистое, ладони пульсируют от пота. Узоры ковра врезаются мне в колени, но я знаю, что лучше не двигаться.

Мне не терпится сунуть руку за свою кожаную маску и почесать под глазом, но я этого не делаю.

Именно в этот момент я слышу шарканье в углу.

У меня кровь стынет в жилах. Он оставляет меня в темной комнате в доме, которого я не знаю, во время вечеринки, которая пропитана всем зловещим, и теперь я почти уверена, что кто-то находится в этой комнате со мной. Я должна была бы удивиться, но это не так. Я лучше знаю, когда дело касается Джеймса.

Мои пальцы покалывает, когда я чувствую, как тепло тела плавает передо мной. Если я наклонюсь вперед, я почти уверена, что столкнусь с тем, кто бы это ни был. Я чувствую, как теплый туман чьего-то дыхания падает на мои губы, и внутри у меня замыкается короткое замыкание. Мои губы медленно приоткрываются. Я просто спрошу, кто там. С кем Джеймс оставил меня. Как только я собираюсь позволить словам слететь с моих губ, я чувствую тот же туман, но только на этот раз, он у меня на затылке.

О, мой гребаный бог. Сколько их здесь? Мои глаза закрываются, голова наклоняется набок, дыхание становится тяжелее, отчаяннее. Были времена, когда Джеймс делился со мной, и был другой раз, когда он делал больше, чем это, но ни один из всех тех случаев не был похож на этот. Я не знаю, то ли это потому, что я пришла безрассудно и в настроении для вечеринки, то ли потому, что в этом доме все по-другому. Человек позади меня опускается ниже, вниз по моему затылку, в то время как тот, кто стоит передо мной, остается прямо там. Кончик пальца скользит вниз от передней части моего горла, медленно задевая мою грудину. Я не могу дышать. Удерживая в себе остатки кислорода, я пытаюсь взять себя в руки, может быть, уговорить себя, но уже слишком поздно. Мои бедра сжимаются, а живот трясется от тревожащего количества похоти.

Снова открыв рот, я готова спросить, кто там, но мой голос прерывается, когда в комнате раздаются три звонка часов.

Динь… Динь… Динь…

Это был ржавый звон, напомнивший мне о старой церкви, просыпающейся в полночь.

Следующим раздается голос. Может быть, звонок прозвучал через акустическую систему по всему дому? Черт бы побрал Джеймса за то, что он не рассказал мне больше о L'artisaniant (Ремесленник).

— Леди и джентльмены. — Голос звучит незнакомо. Каждый слог произносится с помощью устройства, искажающего его в тон, который звучит слишком близко к Кукле Билли.

— Добро пожаловать в L'artisaniant. Если вы здесь сегодня вечером, вы уже знаете, кто мы такие, но не знаете, КТО мы такие. Когда вы вошли в наши двери и получили свою печать, вы отказались от своего права на речь. Оставьте свои пожертвования у двери на выходе и помните, что не заходите слишком далеко в дом. Каждый уровень классифицируется по тому, с чем, по вашему мнению, вы можете справиться. Каждый уровень имеет свою собственную стоимость. Чем выше вы поднимаетесь, тем дороже это становится. У каждого есть свой излом, но я могу заверить вас, что niveau quatre — это не так. С каждым уровнем среди вас появляется один из нас. Как вы знаете, никто никогда раньше не видел les quatre sangs, и так оно и останется. — Он коротко вздыхает и хихикает. — И пусть шансы всегда будут в твою пользу.

Почему это прозвучало как вызов? Колокольчики зазвучали снова, каждый ударяя по струнам моей души и вибрируя по моей коже на своем пути. На каком я сейчас уровне?

— Держу