Шрифт:
Закладка:
Я видел разумные глаза тигрицы, с мольбой смотрящие на меня и просил прощения, что не успел. Пришлось мазнуть пальцами по крови эрга, впитывая её в себя и устанавливая связь с умирающей матерью.
— Мне жаль, я не смогу спасти вас двоих…
При всём моём желании, эрги — не люди, их энергетическая структура мне незнакома, да и никому, в принципе, она не знакома. Каждое такое существо уникально, имеет свой собственный путь развития и обретения сознания. Поэтому всё, что я сейчас делал, это лишь попытка спасти малыша, пока ещё ближе всего находящегося к животной ипостаси. Казалось, тигрица прочитала мои мысли.
— Спасибо! — пришёл слабый отклик, — посмотри мне в глаза!
Я перевёл взгляд с котёнка на тигрицу, и меня прошибло молнией. Изумрудный омут глаз утягивал в себя, лишал воли, расщеплял в пыль любые стены и барьеры.
— Не сопротивляйся, — ласково мурчали рядом, — прими и поделись!
Я опустил руки в горячую кровь. Энергетические каналы трещали, натягивались, словно стальные канаты, готовые вот-вот лопнуть. Порции силы, незнакомого дара и невообразимой энергии пронизывали меня насквозь, проходя через сердце, средоточия магии и перетекая в малыша. Материнская любовь, смешиваясь с моими эмоциями заботы и нежности, защиты и опеки, формировала едва заметную паутину привязки. Всё это я наблюдал отстранённо, совершенно не способный контролировать процесс.
Чужеродная сила щадяще перестраивала мой организм под свои нужды. Тело и энергетический контур тянули ресурс из крови тигрицы, компенсируя огромные затраты.
Тело матери истончалось, бледнело, пока не превратилось в туман, посреди которого лежал, свернувшись калачиком белоснежный котёнок и мирно сопел.
— Ну и что мне с тобой делать, а? — я как мог обтёр руки о влажную траву и погладил котёнка по загривку. Малыш тут же начал мурлыкать, но глазки не открывал.
Забрав его за пазуху, посмотрел на тела охотников. Бросать их так, пусть и в безлюдной местности, не стоило. Зверьё, конечно, съест всё, что плохо лежит, но всё же. Отдал приказ комарихам высосать всю кровь, и им радость для потомства, и мне потом меньше мороки с телами.
Ожидая, пока девочки закончат свою трапезу, я гладил котёнка, отчего тот растянулся, подставляя пузико под ласку.
Белоснежная шерстка серебрилась лучами в разные стороны, периодически вставая дыбом и делая котёнка похожим на пушистый шар. Казалось, что каждый волосок искрит электричеством и щекочет ладонь, потрескивая от прикосновений.
Вот такой милый и дерзкий пушистик, дающийся в руки далеко не каждому.
Я почему-то вспомнил блондинистую шевелюру Подорожницы. Мысли плавно перетекли на воспоминания о ладной фигурке девушки и её ершистом характере. Треск всё нарастал. Интересно, как там у неё дела? Искорки уже мелкими иголочками кололи подушечки пальцев. Смогла ли отвадить Медведя? Перед глазами мелькнула вспышка света… И я снова оказался под водой. Только на этот раз меня хлестала струями вода из душа, а в шаге напротив с огромными ошалелыми глазами стояла обнажённая мокрая Подорожница.
Глава 14
«Песец котёнку», — мелькнула непрошенная мысль, и я оказался прав.
Первая оторопь прошла, и Подорожница из растерянной стесняшки превратилась в фурию.
— Глаза закрыл, — шипела не хуже дикой кошки лекарка, пытаясь прикрыть грудь руками, — если хоть кому-то проболтаешься, до конца дней своих на полшестого висеть будет.
— Где-то я это уже слышал, — вырвался у меня самоубийственный комментарий, пока я, не стесняясь, рассматривал девушку. А посмотреть было на что. Высокая грудь с торчащими розовыми сосками, плоский живот, подтянутая упругая попка. И всё это под стекающими струями воды…да в белой пене…
Мужчины меня поймут. Я не только не закрыл глаза, а пользуясь тем, что у девушки заняты руки, прижал стене и поцеловал, жадно, напористо и властно! Плевать! Вылечусь!
Подорожница дёрнулась пару раз, но не оттолкнула. На этом пора было завершать кавалерийский наскок, всё-таки не дворовую девку зажимаю, а аристократку. Я с видимой неохотой отстранился.
— В мой душ вам всегда открыты двери, — подмигнул девушке и вышел вон, пока мне, чего доброго, и правда, не укоротили мужские амбиции.
Из душевых я выбирался перебежками. Ещё повезло, что в раздевалке было небольшое окошко, через которое удалось выбраться наружу, а не дефилировать в мокрой одежде по казарме.
— Я через пять минут буду в казарме инструкторов, приготовьте мне сухую одежду, — отправил общий запрос по кровной связи, в ответ получил изумлённое молчание, а затем посыпался шквал вопросов:
— Как? Какая магия? Контур не сработал? Откуда?
Игнорируя вопросы, передал ещё одну мысль:
— Если заметите на территории белого пушистого слепого котёнка, то не прикасайтесь к нему, а зовите меня.
Спустя пятнадцать минут я в чистой и сухой одежде с чашкой травяного отвара выслушивал доклад Паука:
— Перебежчиков оказалось четырнадцать человек, маги с уровнем от тройки до пятёрки, местами не раскачанные до предела. Кроме стихийников, есть и двое необычных. Магички жизни и природы. Первую можно как лекаря использовать и как радар на поиск всех живых в радиусе до километра, а вот вторая… — Паук чуть не причмокнул от восторга, — эту бы нам мастером камуфляжа прибрать. Она за нашим убийством следы подчищала. Ребята съездили проверили, так не смогли найти место нападения.
Я согласно кивал, внутренне радуясь, что Паук переключился на более практичный лад. Четырнадцать человек, да плюс их семьи… Это неплохое пополнение для Комаро. Из раздумий меня вырвали слова Паука:
— Но есть проблема.
— Какая?
— На них открыл охоту маг смерти.
* * *
Света ещё долго стояла под душем, стараясь обрести душевное равновесие.
Кто? Кто вообще мог сделать портальные свитки с привязкой к женской душевой? Ответ напрашивался сам собой. Никто. Значит, магия. Но родовая магия здесь не действовала. Тогда личная? Да кто вообще может телепортироваться? Ответ на этот вопрос был ещё хуже, чем предыдущий. Если бы о такой магии было известно, то этот человек работал бы на Императора и государство, и никак иначе. А то и вообще на опыты разобрали бы.
Света представила, если бы её раз за разом заставляли сопровождать и доставлять нужных людей с грузами в места, куда ей и даром не надо, она бы взвыла от постоянного контроля и отсутствия свободы.
Собственно, она и взвыла, сбежав сюда. И по сути, из-за отцовской должности Света не принадлежала самой себе. Её жизнь давно принадлежала императорской семье. Поэтому парня можно было понять, если он всеми силами не афишировал свои способности.
Кто он там? Виноградов, кажется, судя по перстню и дерзкой серьге в ухе. Нахал, конечно, но меру знает. Руки не распускал, принуждать не принуждал и слинял, пока ситуация не стала крайне неприличной.
Света попыталась вспомнить что-то про Виноградовых, но в памяти осталось только то, что лет сто назад был такой княжеский род. Сейчас вспоминать что-нибудь из последних событий она не смогла, а ведь Мария кому угодно плешь проест на тему светских сплетен. Выходит, род либо захудал, либо в опале, либо давно не появлялся в свете.
Да уж, зато в душе появился. Света снова вспомнила дерзкий поцелуй, подмигивание и побег. Пришлось даже воду переключить на холодную, чтоб прийти в чувство. Прям как маленькая, не дай Подорожник. Её разок поцеловали да взглядом обласкали, а она уж невесть что думает. Решено. Нужно будет разузнать у Её Императорского Высочества Марии все последние новости про Комара и Винограда. Она явно будет в курсе, если отпрыски двух родов внезапно появились из ниоткуда. Первый раз Света по-иному посмотрела на увлечение наследной принцессы. Кто владеет информацией, владеет миром. Может, не так уж и глупа Мария Кречет, если всегда остаётся в центре всех мельчайших событий высшего света империи?
* * *
В одиночке карцера стояли стол и пара металлических стульев. Тусклая свеча едва освещала тёмное помещение. Было весьма свежо, отчего рыжебородый мужчина в камуфляжной форме дышал на озябшие руки в магоподавителях.
С командиром перебежчиков Маркусом мы беседовали долго и со вкусом в прямом и переносном смысле. Для того, чтобы полностью проверить его искренность пришлось провести допрос кровью. Паук и Жук всеми силами пытались делать вид, что ничего необычного не происходит, но местами
