Шрифт:
Закладка:
— За что их? — уточнил у Елены, рассматривая каких-то чересчур жизнерадостных смертников.
— Убийцы и вор.
— Вина доказана? — уточнил на всякий случай. Правосудие — оно такое, местами весьма однобокое в зависимости от уровня достатка. Простыми словами, как часто бывает, кто платит деньги, тот и прав.
— Да, там чистосердечное признание, менталисты подтвердили.
— Так, а за что? — кажется, мой вопрос поставил её в тупик. Не дожидаясь ответа, я сам подошёл к мужчинам. Те, при виде меня встали и даже поклонились. Вся их весёлость сошла на нет. — Доброй ночи.
Ответом мне были нестройные приветствия.
— У меня к вам есть один единственный вопрос, одинаковый для всех. От честности вашего ответа многое будет зависеть.
Мужчины молча кивнули в ожидании вопроса.
— Убивали и воровали из нужды или из удовольствия? Мне нужен честный мотив. Я не суд, в частностях разбираться не буду.
Первым подошёл к вору. Парень возрастом ещё моложе Михаила глаза не прятал, смотрел спокойно.
— Нужда, ваше благородие. Мать болеет, семеро по лавкам сидят. Пытался макр украсть для оплаты лечения.
Едва он закончил говорить, я чиркнул тонким стилетом у него по плечу и попробовал набухшие капли крови. Не врал. Даже удалось уловить тень воспоминаний о матери, братьях и сёстрах, суде. Парнишка ни о чём не жалел. Надеялся только, что успеет умереть раньше матери и оплатить её лечение.
Дальше наступил черёд убийц. Ответ держал тот, что постарше.
— Не нужда, но и не удовольствие. Месть, — вдаваться в объяснения он не стал, лишь хмурился и кусал губы, но меня такой вариант не устроил.
— Подробности, — я чувствовал, что и здесь нечисто дело.
— Сестру снасильничал купеческий сынок, — зло пробормотал сквозь зубы убивец помоложе, — она от горя умом тронулась, еле из петли вынуть успели. Наше правосудие… откупились они, да ещё и травлю устроили. Мы с отцом не выдержали.
Тут тоже было всё понятно, кроме назначения денег. О чем и спросил. Ответ снова держал отец.
— Надеялись, что денег хватит менталиста оплатить, чтоб забыла всё, и переехать. Жизнь начать заново.
Я снова проверил правдивость слов и получил весьма однозначный ответ. Честны были «убивцы».
Да-а-а-а. Вот тебе и вина доказана, чистосердечное. А что ж менталисты эти девочку не проверили после принуждения? Счёт некому было выставить?
Рядом переминалась с ноги на ногу Елена, видно, хотела что-то сказать, но я поднял руку, призывая её молчать.
— Если ещё и девицы пришли с честью расставаться, потому что у них кто-то болеет, умирает или ещё что делает, то грош мне цена, как главе рода, — я качал головой, уже понимая, что жертвоприношений сегодня точно не будет. Не знаю, как Комаро, а я точно не смогу убивать людей за их решения, может, и неверные, с точки зрения законов светских, но абсолютно логичные, с точки зрения совести.
— Девицы сами захотели, — пискнула Елена. — На приданое надеялись.
Ну хоть так. Будет им приданое.
Ну что, хотел напряжение сбросить, вот мне и подогнали возможности по высшему разряду. Хочешь блондинку, фигуристую девицу с высокой полной грудью, а хочешь рыжую, как солнышко, ладную миниатюрную, стройную как тростинка. Обе смотрели на меня с любопытством и без тени страха. Деревенские девушки — это вам не трепетные лани, точно знают, что их ждёт. Значит, надо не разочаровать девушек, да и себя побаловать.
— Скройтесь в тень, — отдал приказ по кровной связи, — не будем смущать и без того смущённый девиц.
Кровники послушно отошли за круг света и прихватили с собой добровольцев.
Я пустил себе кровь и расчертил вокруг импровизированного ложа малый ритуальный круг. Только в этот раз целью круга было собрать всю полученную энергию, не потерять ни капли, сфокусировать в одном месте, как линзой.
Девушки с любопытством следили за моими приготовлениями, даже пошевелиться боялись, чтоб не помешать. Спустя минут десять я закончил. Звуки приглушились, по границе круга мерцала едва заметная плёнка, скрывающая нас от глаз окружающих. Можно и начать, пожалуй.
— Только не изгрызи мне голый зад комарами, — мелькнула весёлая мысль, стоило подумать о Комаро.
— У тебя наглость — второе счастье. Ни посмотреть, ни подслушать, так ещё с досады и за зад не покусать, — хихикнул Комаро, но тут же добавил, — не совсем понимаю, что ты дальше будешь делать, но попробуй как-то земли обезопасить. Слишком много здесь лишних людей. Не должно так быть.
Я мысленно согласился, у самого такие мысли проскальзывали. Не разорваться мне, чтоб везде успеть, а вот пакость какую-то в защиту можно добавить.
Комаро исчез с несвойственной богам тактичностью, а вот девицы даже осмелели, заметив мутную плёнку вокруг.
Что я могу сказать, молодое восемнадцатилетнее тело да с опытом трёхсотлетнего — это лучше, чем наоборот. Девушки расставались с невинностью со вкусом и с удовольствием. Порадовало, что пока я уделял внимание одной, вторая не стояла столбом, а решилась присоединиться к игре. Всегда знал, что рыженькие имеют огненный темперамент. Сколько уж там перепало Комаро, не знаю, но в процессе славили они его, а не меня. Вот так бывает, стараешься ты, а все лавры начальству.
Спустя час мы покинули природное ложе из лапника абсолютно довольные друг другом. Пелена пропала, девушек хотела было увести Елена, но я не дал.
Подозвав всех к себе, я стал объяснять, что и от кого требуется.
До начала пришлось принять клятву верности от девушек и от «жертв». Когда все стандартные «не навреди», «служи до самой смерти», «храни честь рода» были произнесены, я, наконец, получил ресурс для ещё одного более затратного ритуала.
Пришлось задействовать все шестнадцать душ, находящихся на поляне. Расчертив большой ритуальный круг с лучами по количеству людей, я запитал каждую вершину луча свежей кровью моих кровников. Лучи пересекались в месте, где уже собрало часть силы линзой. В тот момент, когда я замкнул собой кровный круг, сила закольцевалась и рванула в меня бурным потоком.
Очень хотелось забрать всё себе, возможно, даже вышло бы сорвать один из замков на сдерживающей печати, но я не стал. У меня бог не кормлен, земли беззащитны, о каком эгоизме тут могла идти речь.
Собрав волю в кулак, я заставил кровь и силу течь к линзе, и когда оба круга объединились в одну конструкцию, то в небо ударил красный луч. Я сдерживал силу, подавая её порционно, выстраивая и кристаллизуя основу для будущего накопителя и оберега родовых земель.
Капля за каплей из нашей крови вырастала тонкая спица. Достигнув метровой высоты, она остановилась. Люди устали, но держались. Я просил их потерпеть ещё чуть-чуть, не сдаваться. И они стояли. Кровь стекала и заполняла силой накопитель. Кто первым начал молиться Комаро, я не заметил, но вскоре молитву подхватили все.
Мне кажется, я даже услышал на границе сознания довольное урчание нашего покровителя.
Пора было заканчивать. Родовой перстень нагрелся, требуя и его привлечь к ритуалу. Я тонкой струйкой пустил в него силу, и восприятие действительности изменилось. Меня подняло высоко в небо, откуда я видел свои земли, по границе которых теперь также мерцала незаметная пелена. Внутри пелены чужеродными вспышками ощущались чужаки. Земля будто шептала:
— Им тут не место! Прогони! Убери!
Сил у меня почти не осталось, но я смог вплести в пелену россыпь самых мелких и незатратных проклятий. Мне показалось, что от самой земли пришло чувство лёгкого удовлетворения, по принципу «хоть так, но хотелось бы большего».
— Будет больше, — пообещал я, — как только восстановлюсь и будет. Обещаю.
Лучи гасли один за одним, люди бессильно оседали на землю. Посреди поляны возвышался красной спицей накопитель. Раньше я смог бы создать его из собственной крови, но здесь пришлось пользоваться заменой силой кровников. Я выкачал со всех не менее, чем по пол-литра крови, возможно, даже больше. Но оно того стоило.
Теперь
