Шрифт:
Закладка:
Я отдал распоряжения Арсению по кровной связи перевести суммы вознаграждения всей пятёрке новых приверженцев Комаро и моих кровников по совместительству.
Арсений уточнил имена адресатов и лаконично подтвердил, что будет сделано. Мужчины смотрели на меня с обожанием, когда поняли, что казнь не просто отменяется, а им ещё и выплатят обещанные суммы. Семье девочке я предложил переезд в Малые Трясинки, на что те радостно согласились. Пусть глушь, но зато спокойно, и никто их там не знает. Менталиста тоже обещал оплатить.
Усталость давила, но в душе царило спокойствие. Было ощущение, что я всё делаю правильно. Но это состояние продлилось недолго.
— Барон, вы нам нужны в школе, — голос Паука по кровной связи был напряжен, казалось, он злился, но очень пытался себя сдержать. — У нас тут явка с повинной от наших «убийц».
Глава 13
Маркус был зол и напуган. Из бывшего отряда в живых осталось чуть больше половины. Не помогало прятаться, их убивали по одному. Идея собраться в группы тоже не сработала, пятёрку огневиков убили именно так. Решение, которое созрело у Маркуса было самоубийственным, но, на его взгляд, единственным верным.
Подняв все старые связи в Министерстве обороны, он узнал местоположение базы комаров. Именно туда сейчас они и направлялись отдельными группами и по одиночке.
Карелия встречала их неласково. Возвращаться через место убийства было не по себе, но выбора не было. Маркус надеялся, что бывшие военные оценят жест доброй воли. Информации у них было не так много, но всё же была. Они ехали сдаваться.
Судя по тому, что Маркус успел узнать, у комаров были хотя бы какие-то понятия о чести по сравнению с неизвестным магом смерти.
Честь… Где была их честь, когда они взялись убить столько людей? И ведь готовились хладнокровно, профессионально, как в старые добрые времена. Воспринимали как обычную военную операцию, где есть задача, и ту необходимо выполнить. А сейчас, когда охоту объявили на них, бежали к тем, чьих товарищей они устранили, и надеялись на снисхождение.
Лахденпохья проехали в молчании. Все прекрасно были осведомлены, к кому и зачем они едут.
Точной точки расположения базы они не знали, поэтому, когда дорогу им перекрыл броневик на подобии того, который они замуровали в камень, всем стало максимально не по себе. Они словно с мёртвыми повстречались.
Маркус собрался с мыслями и вышел из автомобиля. Безоружный с поднятыми руками, он произнёс:
— У нас есть информация об убийстве ваших товарищей. Мы бы хотели обменять её на защиту.
От следующих слов его мороз пробрал по коже:
— Это же как вас должны были прижать, чтобы вы сами пришли сдаваться?
Крыть было нечем, поэтому Маркус сказал единственное возможное в этой ситуации:
— Прошу пощады для женщин.
Пару минут стояла оглушительная тишина.
— Выходите по одному. Руки перед собой!
Они выстроились в шеренгу, добровольно подставляя руки под магоподавители. Браслеты защёлкнулись, отрезая наёмников от остатков силы.
Часть техник уже не работала на подъезде к базе комаров, об этом они тихо переговаривались в автомобиле. Все, кто имел в арсенале хотя бы слабенькие родовые техники, разом их лишились.
Про артефакты такого уровня никто из них даже не слышал. Одно дело — магоподавители, другое дело — отрезать от силы рода боевое подразделение на вверенной территории.
Чем дальше, тем больше Маркус жалел, что взялся за этот злополучный заказ. Вполне могло оказаться, что комарам их информация по х… хоботу. И что тогда они могли предложить взамен, Маркус не представлял.
Комары загрузили их в крытый армейский фургон, оставив одного человека для перегонки автомобиля гостей.
— Во время нападения вас было больше. Почему здесь только десяток? — холодный голос с неприкрытой угрозой. Они даже не видели лиц тех, к кому пришли сдаваться. Защитная форма без знаков отличия и маски на лицах не оставляли шанса узнать что-то о комарах. Привычка во всём полагаться на магию здесь сыграла с ними злую шутку.
— Ещё три человека добираются своим ходом, воздушница, водница и маг жизни. Остальные мертвы.
Незнакомец пристально всматривался в лица пленников, особо задержавшись на приземистом и коренастом маге земли, который и распознал в своё время знак комара.
— Пока посидите в одиночках, завтра поговорим.
* * *
Судя по моим хаотичным перемещениям, нашим родовым тотемом должна была быть блоха, а не комар.
Сорваться сразу после сообщения Паука не вышло. Это выглядело бы слишком подозрительно. Поэтому остаток ночи я провёл в гостевых покоях, допивая матушкино вино и экспериментируя с розами. Где-то под утро ко мне наведывались соглядатаи, но застали лишь увлечённо экспериментировавшего без сна и отдыха юношу.
На завтрак я спустился сильно помятым. Бессонная ночь и потеря крови сделали своё дело, но зато создали прекрасное алиби для Крысина.
— Гаврила Петрович, неважно выглядите с утра, — вежливо обеспокоился барон, отпивая горячий ароматный кофе. — Не спалось?
— Вы правы, Аркадий Иванович. Не утерпел. Принялся экспериментировать с саженцами, — притворно повинился в своих ночных шалостях. — Видите ли, родовых сил у меня не так много, а желания хоть отбавляй. Вот результат истощения и на лицо, в прямом и переносном смысле.
Крысин понимающе кивнул и, кажется, потерял ко мне всякий интерес. Не прошло и десяти минут, как в трапезную ворвался вчерашний лекарь.
— Аркадий Иванович, повлияйте как-то на своих людей! — голос его лучился негодованием и возмущением. — Ну невозможно же, вызов на вызове! То доской с гвоздём чуть лоб не пробили, то, пардон, в выгребную яму кто-то провалился, ещё один с доярки на сеновале спикировал на рога корове. И это только за последний час!
После фразы про доярку мы с Крысиным едва сдержались, чтоб не засмеяться, представив картину.
Я осознавал масштаб грядущих проблем для чужаков, а вот барону ещё предстояло узнать, что такое неотвратимость бытия. С момента установки защиты, все, поклоняющиеся чужим богам, находились на волоске от неприятных случайностей.
Этого можно было избежать, лишь начав восхвалять Комара. Таким образом накопитель пополнялся, а мелкие проклятия обходили стороной внезапно уверовавшего.
Самая простая и действенная система. И боги сыты, и люди целы. Правда, вот такой плохой я приказал кровникам пару дней не распространяться об этом решении проблемы, тогда сила благодарностей будет выше, и Комаро получит больше подпитки.
Крысин обещал провести с людьми беседу, я же после завтрака пригласил барона в Санкт-Петербург на выставку цветов, где планировал выставить свой сорт роз.
Получив вежливый отказ со ссылкой на занятость, я откланялся. Уже на выходе из трапезной я услышал сдавленное ругательство.
Кажется, у барона в руках раскололась чашка со свежесваренным кофе.
— Это только начало, барон. Только начало.
* * *
Всё-таки портальные свитки — чрезвычайно полезное изобретение, хоть часть пути и приходилось преодолевать другим транспортом. Добирался я через Санкт-Петербург, где пришлось задержаться, выдерживая осаду Тэймэй. Тильда не показывалась на глаза, видимо, не желая продолжения прерванного разговора о прошлом.
А вот азиатка со свойственной ей напористостью и сумасбродностью принялась уговаривать отпустить её домой.
Постепенно разговор перерос в безобразный скандал, где одна сторона априори виновата во всём, а вторая — безгрешная страдалица. Девушка ругалась, истерила, угрожала, пока я не поставил вопрос ребром:
— Ты уверена, что твоя семья не раскошелится на что-то более убойное? Мы и эту дрянь лечили совместными усилиями, от которых я ещё не отошёл до конца. Контур продолжает тянуть силы, и то, что ты выбралась из своего внутреннего убежища, — ещё не панацея. Тебе сейчас одну инъекцию вколи, и всё развалится как карточный домик!
— Ты меня недооцениваешь, запер в особняке и запретил появляться на людях! Я задыхаюсь! Мне нужна подпитка! Мне нужно домой! — Тэймэй заламывала руки, пускала по щекам слёзы и всячески демонстрировала оскорбленную невинность. Кто-то, кажется, совсем берега попутал.
— Дорогая, ты мне не невеста, сестра или любовница. Мне-то, по большому счёту, всё равно, как ты хочешь сдохнуть. Но, пока ты не отработала долг крови, будь добра держать язык за зубами, — я холодно смотрел на в край обнаглевшую аристократку, решившую помыкать мной, как ей вздумается.
Кажется, до наследницы Кицунэ начало доходить, что она сильно
