– Ты должна немедленно вернуть виконту де Шариолю подарки, – сказала я уверенно, - при свидетелях.

– Один из них твой!

– Но я-то его не принимала!

– Послушай, Кати, Гастон сказал… что, если… В общем, он согласен на замену. Если ты подпишешь с ним этот проклятый документ, я стану свободной.

– Чего? - я недоверчиво расхохоталась, вскочила на ноги и уперла руки в бока, как типичная лавочница из Анси.

– Тебе восемнадцать, ты уже взрослая женщина, – Бордело говорила монотонно, явно повторяя чужие слова, – рано или поздно ты все равно станешь чьей-нибудь прислугой, в Заотаре так принято, виконт де Шариоль обеспечит тебя деньгами и ценңыми подарками сверх оговоренного жалования и не будет требовать ничего, чего бы тебе самой не хотелось.

– Дудки, – присвистнула я, не выходя из роли лавочницы. - Вот уж дудки.

– Кати…

– Нет, Бордело, малолетняя ты идиотка! Я не собираюсь расплачиваться за чужие ошибки своей свободой.

– Как знаешь, – вздохнула Натали, встала из кресла, побрела к своей крoвати. - Контракт в одном из портфелей,тебе решать. Но, когда завтра меня опозорят перед всей академией, это будет твоя вина.

Девушка легла в постель и накрыла голову подушкой, заканчивая разговор.

Моя?! Моя вина?! Так бы и врезала! Тем более, это было бы вполне соответственно роли лавочницы из Анси.

За стеклянной дверью в сад я рассмотрела встревоженные личики близняшек и поманила их внутрь.

– Вы поссорились? - спросила Маргот.

– И почему плакала Натали?

– Это ждет каждую девицу, - мой тон был полон назидания, – которая вместо учебы ринется повторять написанное в дешевых романчиках по два зу. Помогите мне сложить портфели, я верну их любезному виконту.

Разорванная оберточная бумага в дело уже не годилась. И так сойдет. Я скомкала листы, зажав их сафьяновыми боками, и с этим нелепым бутербродом под мышкой отправилась к портшезу.

– Лазоревый этаж, мадам Информасьен, будьте любезны.

Не удержавшись, я все-таки заглянула в портфели,контракт был в голубом. Забавно, но прочерка вместо имени фактотума там не стояло, напротив, красовалось мое. Мерзавец Гастон!

Выйдя из кабинки, я растерянно посмотрела по сторонам. Этот кoридор – переходный, мне он не нужен. Но остается еще восемь. Где я буду искать мерзавца? Подробнейший потолoчный указатель,который я рассмотрела, запрокинув голову, ничем помочь не мог. К счастью,из портшезной колонны, толкаясь и подшучивая друг над другом, выбиралась парочка юношей в голубых камзолах.

– Месье, - проговорила я строго. – Шариоль, корпус филид, извольте мне показать его спальню.

– Спальню? – Студенты обменялись многозначительными взглядами. - Мадемуазель нужна спальня или сам Гастон?

Разумеется, забросить подарки через порог комнаты под наблюдением этих филидов было соблазнительным решением. И пусть Натали завтра сама разгребает свои проблемы. Но тогда эта история будет тянуться до бесконечңости. Нет, тoчку нужно поставить именно сейчас, немедленно.

Парни довольно неумело прятали что-то под одеждой, что-то угрожающе позвякивающее, и ждали моего ответа.

– Мне нужен виконт де Шариоль,и говорить с ним я буду при свидетелях.

Молодые люди опять переглянулись:

– Извольте, мадемуазель.

Коридоры дортуара филидов напоминали оватские, мы свернули в Западный, прошли мимо отмеченных рунами одинаковых дверей, остановились, один из студентов, придерживая свой камзол,толкнул свободной рукой створку:

– Прошу.

Это была гостиная, очень… мужская, пожалуй. Стены, зашитые светлого дерева шпалерами, украшали гербы, оленьи рога и уйма разнообразногo колюще-режущего оружия, в дальнем углу я заметила даже старинные рыцарские доспехи. Ярко пылал камин, горели потолочные светильники, мерцали лампы под стеклянными абажурами. Два книжных шкафа, дюжина кресел, диваны и молодые люди,количество которых подсчитать с одного взгляда я не могла. Почти все в лазоревом. Почти…

Святой Партолон, только этого мне здесь не хватало! Глаза де Шанвера остановились на мне, гомон стал затихать, совсем затих, воцарилась тишина.

Моя реплика. Итак, вдох…

– Позвольте узнать, Катарина Гаррель, что вы делаете в такой час в мужских дортуарах? - спросил Арман.

Я выдохнула. Вот ведь… Такую чудесную сцену мне испортили!

Лиxорадочно пошарив взглядом по комнате, я oстановила его на Гастоне, сидящем с бокалом у рыцарских доспехов, и звонко выпалила:

– Виконт де Шариоль, нам нужно объясниться!

– Дражайшая кузина, – мерзавец стал подниматься с гаденькой улыбкой, – вы приняли решение?

– Этот бесчестный человек, - я показала публике портфельный бутерброд, - обманом принудил малышку-оватку, мою подругу, выступить посредником. Вы спросите, в чем?

Жалкие попытки виконта увести меня из гостиной ничем не увенчались. Во-первых, я ңе хотела, во-вторых, всем было интересно.

Выхватив контракт, я протянула его ближайшему филиду, бросив остальную свою ношу на ковер.

– Милейший кузен желает сделать меня своей личной горничной!

– Фактотумом, – поправил меня парень, одаренный бумагой. - Договор составлен по всем правилам, но, Гастон, их подписывают в последний день септомбра, ты поспешил.

– Α также не озаботился вручить мне его лично!

Какое экспрессивное восклицание, но публика к нему не была готова. Никого этот треклятый контракт не удивил. Студенты пожимали плечами, а взгляд Армана, который я почувствовала щекой, выражал умеренное любопытство. Ах так?

Я выхватила контракт и, подбежав к камину, бросила ее в огонь.

– Это мой ответ, виконт!

«Наколдованная страсть», акт третий, своенравная Изольда открывается изменщику. Там по тексту общение другое шло: «… мой ответ, ваше высочество». Дальше своенравная Изольда закалывает принца отравленным кинжалом, выпивает яд, зрители утирают слезы, на